28 апреля 2006
Леночка, прошла всю войну в действующих воинских частях сестрой милосердия. Строгая девушка, не терпящая беспорядка, как говорили о ней сослуживцы. И хоть не было ей и двадцати лет, а все в госпитале от врачей до раненых уважительно ее величали Еленой Григорьевной. Свою Победу встретила недалеко от Берлина и через год в конце цветущего мая эшелоном прибыла на родину.
Александр вернулся с войны в Ирбит и вовсе в 1946 году. Навоевался, по его словам, «вволю». Почти всю войну с боями прошел, на Курско-Орловской дуге был дважды ранен. Так и не встретил, как следует Победу, из Киева, где стояла их часть, срочно эшелоном направили на Дальний Восток. Япония объявила войну. Всего-то и было Саше 23 года, а в глазах уже была уверенность человека, прошедшего страшное горнило войны и еще было в тех глазах столько желания жить, жить интересно, увлеченно, что все девушки заглядывались на него. Да и сам он был статный, с боевой выправкой, красавец. А уж как они его фамилию Поцелуев вызнают, так вовсе проходу не давали. Только знал, парень, чувствовал, что та, которая станет его женой на всю жизнь, еще не встретилась.
А встречу со своей Любовью, Александр Митрофанович и сейчас, спустя полвека, помнит так, как словно вчера вез он на грузовой машине, на которой работал, милую девушку из Байкалово, где она работала, до города. Всю дорогу тогда они проговорили. Вспоминали бои, как два фронтовика, хотя так странно произносить это слово о красивых молодых людях, начинающих жить после войны. А уж после той поездки Александр от себя свою Елену прекрасную больше и не отпустил. Как отработает в ПАТО, так сразу к ней. Ходили, гуляли по улицам, по воскресеньям в парк - на карусели кататься. И была его Елена для него краше всех, стройная, с модной прической и, в самом, тогда трофейном, красивом платье, таком воздушном, что Саша и обнять-то девушку первое время опасался, как бы не помять. Год пролетел, как один день, так оба торопились жить.
Расписались осенью 1947 года, а через год родилась единственная дочь Элеонора. Кстати, сам Александр Митрофанович, про это рассказывает так. Что когда открыли второй фронт, часто по «тарелке» передавали выступления Рузвельта и его жены Элеоноры. И речи этой умнейшей женщины так запали в его душу, что ни о каком сыне и не мечтал, только дочь и только Элеонора. А Елена Григорьевна и не спорила. Дочку и ее муж любил без памяти, а что еще для женского счастья надо. В праздники всегда жене букетик и обязательно приносил флакон духов ее любимых «Красная Москва». Правда, бывало, что муж ее, со своим неугомонным характером, на год, а то и на два уезжал, куда глаза глядят. После, как устроится, сразу письма и деньги слал. Один раз даже занесло его в Таджикистан, где больше полгода проработал он помощником министра. Впечатлений наберется и обратно домой. Вбежит в комнату, схватит обеих в охапку и закружит.
Может, поэтому и не противилась Елена его «побегам». Хотя знала, настой она на своем, будет, так как она решит. Но, понимала и принимала она мужа своим мудрым сердцем, и он за это был благодарен ей всю жизнь. Поэтому никогда ссор про меж ними не было. «Из-за чего ссориться-то? – говорит Александр Митрофанович. – Барахла у нас никакого не было, да и особо времени на эту безделицу не было. Отработаем, я у себя, Елена - в детской поликлинике, после надо в кино или в театр сходить, на соревнования разные, субботники. Тогда ведь дома не сиживали…» А уж, какие, зато праздники бывали в их семье. Всегда к ним все и шли. Разговоры велись до утра, песни пелись задушевные, словно какая-то иная атмосфера в их доме была. Атмосфера взаимного уважения и большой любви. «А и как не уважать, – рассказывает Александр Митрофанович, – держала она себя строго, хозяйка образцовая, по работе одни благодарности. Как случится чего, время не считала, если надобность была, ночь-полночь в поликлинике пропадала. Иной раз, кто с ребенком и домой шли, никому в помощи не отказывала. Вот такая она моя Елена Прекрасная».
Хорошо, правильно и красиво жили Поцелуевы. Работали по совести, вон, сколько грамот и благодарностей у обоих, и не сосчитать. Отдыхать умели, ездили в дома отдыха, ходили в горы и всегда вместе. Словно чувствовала Елена Григорьевна, что хоть и есть у них еще время, да оставит она своего Сашу одного. Так и случилось. Год всего и проболела. Сказалась война, эмоциональная работа в поликлинике, каждого тяжелого ребенка через свое сердце и душу пронесла. Переживания по не совсем удачному замужеству дочери, недомоганиями мужа, да и годы взяли свое… Хоронил прекрасного врача, казалось весь город, столько народу ее пришло проводить. Теперь Александр Митрофанович живет с дочерью в той самой квартире, где так счастливо жили они втроем и где все напоминает о ней.
Висит на стене напротив кровати портрет Елены Григорьевны. Висит так, что всегда перед его глазами. Как спать ложиться, Александр Митрофанович про весь своей день жене перескажет, спросит совета и после только засыпает. Утром солнце всегда эту стену первым освещает и кажется ему тогда, что смотрит она на него открытым и чуть строгим взглядом, так, как умела смотреть только она, его Елена Прекрасная.
Елена Абрамова
Александр вернулся с войны в Ирбит и вовсе в 1946 году. Навоевался, по его словам, «вволю». Почти всю войну с боями прошел, на Курско-Орловской дуге был дважды ранен. Так и не встретил, как следует Победу, из Киева, где стояла их часть, срочно эшелоном направили на Дальний Восток. Япония объявила войну. Всего-то и было Саше 23 года, а в глазах уже была уверенность человека, прошедшего страшное горнило войны и еще было в тех глазах столько желания жить, жить интересно, увлеченно, что все девушки заглядывались на него. Да и сам он был статный, с боевой выправкой, красавец. А уж как они его фамилию Поцелуев вызнают, так вовсе проходу не давали. Только знал, парень, чувствовал, что та, которая станет его женой на всю жизнь, еще не встретилась.
А встречу со своей Любовью, Александр Митрофанович и сейчас, спустя полвека, помнит так, как словно вчера вез он на грузовой машине, на которой работал, милую девушку из Байкалово, где она работала, до города. Всю дорогу тогда они проговорили. Вспоминали бои, как два фронтовика, хотя так странно произносить это слово о красивых молодых людях, начинающих жить после войны. А уж после той поездки Александр от себя свою Елену прекрасную больше и не отпустил. Как отработает в ПАТО, так сразу к ней. Ходили, гуляли по улицам, по воскресеньям в парк - на карусели кататься. И была его Елена для него краше всех, стройная, с модной прической и, в самом, тогда трофейном, красивом платье, таком воздушном, что Саша и обнять-то девушку первое время опасался, как бы не помять. Год пролетел, как один день, так оба торопились жить.
Расписались осенью 1947 года, а через год родилась единственная дочь Элеонора. Кстати, сам Александр Митрофанович, про это рассказывает так. Что когда открыли второй фронт, часто по «тарелке» передавали выступления Рузвельта и его жены Элеоноры. И речи этой умнейшей женщины так запали в его душу, что ни о каком сыне и не мечтал, только дочь и только Элеонора. А Елена Григорьевна и не спорила. Дочку и ее муж любил без памяти, а что еще для женского счастья надо. В праздники всегда жене букетик и обязательно приносил флакон духов ее любимых «Красная Москва». Правда, бывало, что муж ее, со своим неугомонным характером, на год, а то и на два уезжал, куда глаза глядят. После, как устроится, сразу письма и деньги слал. Один раз даже занесло его в Таджикистан, где больше полгода проработал он помощником министра. Впечатлений наберется и обратно домой. Вбежит в комнату, схватит обеих в охапку и закружит.
Может, поэтому и не противилась Елена его «побегам». Хотя знала, настой она на своем, будет, так как она решит. Но, понимала и принимала она мужа своим мудрым сердцем, и он за это был благодарен ей всю жизнь. Поэтому никогда ссор про меж ними не было. «Из-за чего ссориться-то? – говорит Александр Митрофанович. – Барахла у нас никакого не было, да и особо времени на эту безделицу не было. Отработаем, я у себя, Елена - в детской поликлинике, после надо в кино или в театр сходить, на соревнования разные, субботники. Тогда ведь дома не сиживали…» А уж, какие, зато праздники бывали в их семье. Всегда к ним все и шли. Разговоры велись до утра, песни пелись задушевные, словно какая-то иная атмосфера в их доме была. Атмосфера взаимного уважения и большой любви. «А и как не уважать, – рассказывает Александр Митрофанович, – держала она себя строго, хозяйка образцовая, по работе одни благодарности. Как случится чего, время не считала, если надобность была, ночь-полночь в поликлинике пропадала. Иной раз, кто с ребенком и домой шли, никому в помощи не отказывала. Вот такая она моя Елена Прекрасная».
Хорошо, правильно и красиво жили Поцелуевы. Работали по совести, вон, сколько грамот и благодарностей у обоих, и не сосчитать. Отдыхать умели, ездили в дома отдыха, ходили в горы и всегда вместе. Словно чувствовала Елена Григорьевна, что хоть и есть у них еще время, да оставит она своего Сашу одного. Так и случилось. Год всего и проболела. Сказалась война, эмоциональная работа в поликлинике, каждого тяжелого ребенка через свое сердце и душу пронесла. Переживания по не совсем удачному замужеству дочери, недомоганиями мужа, да и годы взяли свое… Хоронил прекрасного врача, казалось весь город, столько народу ее пришло проводить. Теперь Александр Митрофанович живет с дочерью в той самой квартире, где так счастливо жили они втроем и где все напоминает о ней.
Висит на стене напротив кровати портрет Елены Григорьевны. Висит так, что всегда перед его глазами. Как спать ложиться, Александр Митрофанович про весь своей день жене перескажет, спросит совета и после только засыпает. Утром солнце всегда эту стену первым освещает и кажется ему тогда, что смотрит она на него открытым и чуть строгим взглядом, так, как умела смотреть только она, его Елена Прекрасная.
Елена Абрамова
Культурное наследие 