24 июня 2022
13 мая 1923 года в деревне Малая Серкова Байкаловского района родился Серков Алексей Андреевич - «Почетный гражданин города Ирбита».
Кавалер ордена Александра Невского.
Во время одной из встреч со старшеклассниками меня спросили: «С кого в Ирбите взять пример, делать жизнь с кого?» Ответ не заставил себя ждать: с ветерана Великой Отечественной войны Серкова Алексея Андреевича.
Родился он в деревне Малая Серкова Байкаловского района. С семилетнего возраста по настоящее время проживает в Ирбите. Перерыв пришелся на весь период Отечественной войны. Был дважды ранен, награжден шестью боевыми орденами. Участник исторического Парада Победы на Красной площади в Москве. За труд в Ирбите награжден двумя орденами и ему присвоено звание «Почетный гражданин Ирбита».
В детстве Алеша с «открытым ртом» слушал рассказы отчима, кавалера четырех Георгиевских крестов, о первой мировой войне. Любимым занятием были охота и рыбалка, ночевка в лесу, на берегу реки. Общение с природой, ориентирование в лесу, длительные походы на лыжах с ружьем, выносливость, выработанная в суровых условиях уральской зимы, во многом помогли во время войны.
22 июня вечер выпускников десятого класса первой школы совпал с первым днем войны.
Сентябрь 1941 года. Ирбитский вокзал. Мать, со слезами провожающая единственного сына, школьная подруга Ирина (будущая жена). Не думал Алексей, что через три с лишним года вернется в родной город на костылях, после ранения. Трехмесячные курсы командиров артиллерийских батарей и первое крещение на Северо-Западном фронте.
Май 1942 года. Тяжелые бои под Рамушево. В Демянском котле на Валдайской возвышенности в полуокружении оказались 6 немецких дивизий. В самом основании «коридора», через который шло снабжение окруженной группировки врага, стояла полковая батарея 76-миллиметровых орудий, одним взводом которой командовал девятнадцатилетний младший лейтенант Алексей Серков.
Было голодно, кругом бездорожье. Продовольствие сбрасывали с самолетов. Поели все, что было похоже на еду, в том числе и убитых раненых лошадей. Налет самолетов на батарею и первое осколочное ранение от бомбы. Через месяц Алексей возвратился в свою часть.
Несколько раз 1-я ударная армия предпринимала попытки перерезать единственный узкий «коридор» и завершить окружение фашистской группировки. Немцы отчаянно сопротивлялись. Бои принимали особенно ожесточенный характер. 16-я немецкая армия была на «волосок» от окружения, так как горловина «коридора» простреливалась нашей артиллерией с обеих сторон. Орудия батареи не раз устанавливались на прямую наводку. Ночью обычно на руках их подтаскивали к окопам пехоты. Передний край, наш и немецкий, проходили в лесу настолько близко, что ночью были слышны голоса немцев. Во время частых обстрелов невозможно выйти из блиндажа: бьет снайпер, рвутся мины, свистят пули. В дополнение ко всему однажды ударила «Катюша», и снаряды рвались и у нас, и у немцев.
Несколько раз батарея меняла позиции, перемещаясь вдоль этого злополучного «коридора». Наконец на одном участке удалось вклиниться в оборону врага. Вслед за пехотой в прорыв по снегу и болоту на руках удалось докатить две пушки взводу Алексея Серкова. До немецких окопов было метров семьдесят. За день ожесточенного боя в батарее осталось всего два бойца и сам командир (все остальные рядовые и офицеры батареи погибли или попали в плен). Это было 31 декабря 1942 года. После переформирования 397 дивизии и отдыха Алексея Серкова назначили командиром батареи, от которой по существу сохранилось одно только прежнее название.
Дивизия заняла участок фронта на Орловско-Курской дуге. Шла усиленная подготовка к будущей великой битве. По ночам строились оборонительные сооружения на случай прорыва нашей обороны. Не раз личный состав батареи обучали на полигоне для ликвидации «танкобоязни». Располагались в траншеях, через которые на полном ходу проходили танки. Их пропускали, а вдогонку бросали учебные гранаты.
На рассвете 17 июля на этом участке началась артиллерийская подготовка. Траншеи немцев, проволочные заграждения после начала стрельбы были покрыты сплошными разрывами, стоял гул от стрельбы орудий и разрывов на переднем крае. На следующий день батарея старшего лейтенанта Алексея Серкова пошла в прорыв и сопровождала наступающую пехоту «огнем и колесами», то есть била прямой наводкой. Так для молодого офицера началось участие в Орловско-Курской битве.
Бои шли тяжелые, изнурительные, враг отчаянно сопротивлялся, цеплялся за каждый удобный для обороны рубеж. На пути отступления сжигались все деревни, на месте оставались только печные трубы, да обгоревшие деревья. Большинство жителей были угнаны. Четырехорудийная батарея Алексея Серкова почти все время находилась в боевых порядках пехоты на расстоянии двухсот-трехсот метров от окопов врага. Командир батареи всегда находился с пушками того или другого взвода, а чаще всего батарея полностью поддерживала один батальон.
Однажды туманной ночью батарея незаметно проскочила немецкую оборону. Пехоту не нашли и притаились в большом, заросшем кустарником овраге, который выходил к Оке. За рекой во весь рост ходили немцы, готовили очередной рубеж обороны. Пулеметные очереди и стрельба раздавались сзади, пришлось смирнехонько отсиживаться. На следующий день утром подошли наши.
Преследуя врага, оставив позади города Орел и Карачев, подошли к реке Десне, солидной водной преграде, достигающей стометровой ширины. Пушки на конной тяге нужно было выводить ближе к реке, так как противоположный берег у немцев был высокий, и вся низина хорошо просматривалась. Ближе к реке, под покровом ночи, орудия выкатили на руках, замаскировали в прибрежных кустарниках. Здесь же изготовили плоты для переправы орудий через реку. Вслед за пехотой, на двух плотах из бревен, в ночное время, в абсолютной тишине переправа прошла без потерь. Батарея прямой наводкой помогла пехоте взять важную железнодорожную станцию на берегу Десны на пересечении дороги между Белоруссией и Украиной.
А боях за город Новозыбков батарея Алексея Серкова сражалась рядом с 10-м Уральским добровольческим Танковым корпусом. Лавине танков, казалось, не будет конца. Немцы в панике покинули город. На окраине были раздавлены противотанковые орудия, везде валялись трупы немцев.
Вскоре Центральный фронт вступил на землю братской Белоруссии. Опыт, накопленный при переправе через Десну, пригодился при форсировании второй преграды - широкой судоходной реки Сож - притока Днепра. Битва на плацдарме, клочке земли, с трех сторон окруженной неприятелем, хорошо помнится Алексею Серкову, и сейчас, по прошествии более чем полвека. В течение дня немцы во чтобы то ни стало стремились сбросить наших с плацдарма обратно в реку, рукопашная продолжалась в одной траншее. «Немцы были уже около орудия, вспоминает Алексей Андреевич, но мы поднялись, как пехотинцы, и отбросили их назад. Я впервые во весь рост вместе с бойцами пошел в атаку, пушку отбили и стали из нее бить по другим траншеям. Даже трудно сейчас описать, какое состояние испытываешь: боязни нет, какая-то дикая сила тебя подбросила, не обращаешь внимания на пулеметную стрельбу, что-то кричишь, ругаешься, а потом еще долго не можешь успокоиться, но нервный смех выражает удовлетворение таким поступком».
День продержались, за ночь пришло подкрепление, а утром плацдарм был расширен, немцев отбросили. В следующие дни с боями продвигались дальше и вышли на Днепр.
Не раз на страницах книги «Дорогами войны» (об истории 397 стрелковой Сарненской Краснознаменной и ордена Кутузова дивизии) говорится о бесстрашном командире батареи Алексее Серкове, как подлинном мастере ведения огня, который сам нередко становился к орудию и при схватках с противником, действуя дерзко, с расчетом, всегда выходил победителем.
К ордену Красной Звезды, полученному Алексеем еще на Северо-Западном фронте, прибавился орден Отечественной войны 2-й степени. Освободив Киев, войска 1-го Украинского фронта образовали на правобережной Украине крупный стратегический плацдарм. Фашистское командование, стремясь взять реванш, крупные силы направило в наступление, пытаясь прорваться к Киеву. В помощь нашим войскам срочно перебрасывались войска с других участков фронта. Стрелковая дивизия, в которой находилась батарея Алексея Серкова, совершила стремительный бросок навстречу врагу, преодолевая пешком изнурительные суточные переходы до 50 - 60 километров и с ходу вступая в бой. Все попытки врага прорваться к Киеву были сорваны.
В боях за город и крупный железнодорожный узел Коростень батарее Алексея Серкова сопутствовал немалый успех. Двигаясь вдоль железной дороги, на рассвете батарейцы заметили группу немцев, кативших вагонетку. Срочно развернули одно орудие и начали обстрел. «Фрицы» бросили вагонетку и, укрываясь за железнодорожной насыпью, скрылись. Вагонетка была доверху нагружена взрывчаткой. Так был сохранен важный стратегический объект - путепровод в месте пресечения двух железнодорожных магистралей.
Недалеко от этого места на церковной колокольне и возвышенности возле нее немцы установили пулеметы. Они не давали пехоте поднять голову. В полной темноте потащили орудие к крайним домам, но темнота не позволяла через панораму навести орудие. Но вот загорелась соломенная крыша на одной из хат, и возвышенность у церкви осветилась. Первым и единственным снарядом пулемет был уничтожен. Пехота поднялась, а с нею и артиллеристы вышли на лесные дороги украинского полесья, занятого партизанами. После переправы через реку Горынь путь дивизии начался по Западной Украине, затем по Пинским болотам с крупными лесными массивами Западной Белоруссии.
Сплошной линии фронта здесь не было, войска, наши и немецкие, стояли гарнизонами в населенных пунктах, дороги между ними проходили по лесам и болотам. Казалось, не дело командира полковой батареи отправиться в немецкий тыл за «языком», но взводу полковой разведки это не удалось. Вернулись с пустыми руками.
Не без колебаний командир полка А. Т. Макаров (впоследствии генерал-лейтенант, Герой Советского Союза) разрешил Алексею Серкову возглавить группу добровольцев из 15 человек для взятия «языка» в немецком тылу. Предстояло пройти 20 километров. Ноги проваливались в болото, обувь и одежда становились мокрыми. Когда подошли к шляху (дороге), на повороте показалась немецкая автоколонна с солдатами. Еще подождали, но больше никто не проезжал. Решили уйти на хутор и там провести ночь, обсохнуть (еще лед не растаял), а с рассветом вернуться на место прежней засады.
- Я был одет в немецкую шинель, - вспоминает Алексей Андреевич, - на голове пилотка, немецкий автомат. Хозяин дома, казалось, до конца так и не понял, кого пустил переночевать. У дома выставили караул с ручным пулеметом, предупредили хозяина, что из дома никого не выпустим до нашего ухода.
Утром снова залегли у дороги, но бесшумно взять пленного не удалось. Пока Алексей сдернул ездового с коня, второй немец бросился бежать, его срезали автоматной очередью. Предстоял тяжелый обратный путь. Утопая в болоте, дошли до сухого острова и... напоролись на стоянку группы бандеровцев. В коротком бою часть бандитов была уничтожена, остальные удрали.
В арбе, запряженной волами, привезли в часть и троих раненых в бою с бандеровцами. Пленный ефрейтор дал командованию ценные сведения. Три раза группа добровольцев-разведчиков под руководством капитана Алексея Серкова ходила в тыл противника и каждый раз приводила пленных. Так был «заработан» еще один орден - Отечественной войны I степени.
В апреле 1944 года в ходе подготовки к операции «Багратион» по освобождению Белоруссии 447 стрелковому полку, куда входила и полковая батарея 76-миллиметровых орудий, поставили задачу освободить местечко Столин и перерезать дорогу на Пинск.
Был самый страшный день за все время пребывания на фронте, пишет в своих «Воспоминаниях» Алексей Серков. Немцы отчаянно сопротивлялись, чтобы отбросить прорвавшийся полк. Как писала позднее дивизионная газета, наши отбили одиннадцать контратак. До орудийных расчетов долетали даже вражеские гранаты. Для нас это был ад в течение всего дня, немцы подходили к лесу вплотную к пушкам, но несколько выстрелов из орудия по кронам деревьев со свернутыми у снарядов колпачками взрывателей, рассеивают смертоносные осколки на огромную площадь. Пехоте пришлось отступить, а две пушки с вынутыми замками оказались в болоте. Несмотря на потерю орудий батарея спасла полк от уничтожения.
Впоследствии полку присвоили звание 447 Пинский стрелковый. Позднее он принимал участие в боях за освобождение Прибалтики. В книге «Дорогами войны» говорится, что подлинный мастер ведения огня прямой наводкой, Алексей Серков, особенно отличился в боях за город Ригу. Не один вражеский танк вспыхнул факелом от метких попаданий его батареи. В этих боях Алексей Серков осколком танкового снаряда был тяжело ранен и контужен. За успешные действия батареи в боях за освобождение столицы Латвии - города Риги - Алексей Серков был награжден офицерским орденом Александра Невского.
Военная доля батарейцев была нелегкой. Многие пали смертью храбрых или выбыли по ранению. В письме (по горячим следам событий в 1945 году) парторг батареи сообщал, что из старых батарейцев в строю остались почти одни ездовые. «Часто вспоминаем боевых товарищей, особенно вас, говорилось в письме (письмо хранится до сих пор). Выручали вы почти всех. Жаль, товарищ капитан, не дожили на батарее до настоящего времени, а то были бы тоже дважды Героем Советского Союза, как Артеменко».
Артиллеристы знали, что Алексей Серков представлен к званию Героя, и полагали, что Золотая Звезда ему вручена. Но, видимо, представление потерялось где-то на фронтовых дорогах.
Поезд в Ирбит пришел в 6 часов утра. Стучу в дверь, пишет в своих «Воспоминаниях» Алексей Андреевич. - Слышу - открывается, и голос мамы: «Кто там?» Я говорю: «Алексей». Она не верит своим глазам, что перед ней живой сын, хотя и на костылях. С подозрением смотрит на мои ноги. Я успокоил, что ноги целы. Первый вопрос - Ира замуж не вышла? Нет, говорит, не вышла, сейчас не до замужества - она за старшую в семье из пятерых детей. В войну видела немало горя, на фронте погиб ее отец. Ко мне заходит часто и спрашивает, нет ли писем.
До работы забежала Ирина, в фетровых ботах и скромной одежде, но все та же Ира, только похудела. Бросились друг к другу... Три с лишним года прошло, как она меня провожала на Ирбитском вокзале. Не зря говорят, что от судьбы не уйдешь - сколько пришлось исколесить по фронтовым дорогам, сколько пережить, не раз быть на волосок от смерти, а судьба снова свела нас вместе.
После войны жили, как и все в те годы - впроголодь. Появились дети, сын Владимир и дочь Вера. Постепенно жизнь налаживалась. Стали выращивать картофель и овощи, завели поросенка. Большим подспорьем являлась охота и рыбалка. Вместе с отцом стали строить собственный дом по улице Железнодорожной (Алексей Андреевич и сейчас живет в своем стареньком доме с удобствами во дворе).
Служебная лестница: работа в отделе кадров стройуправления, директор школы ФЗО № 28 строительного профиля, ответственный секретарь Ирбитского городского Совета. В том, что наш город в послевоенные годы отстроился, значительно похорошел, большая заслуга Алексея Андреевича, который в 60 - 70 годы работал сначала заместителем, затем председателем Ирбитского горисполкома.
Первейшей его обязанностью было строительство и благоустройство, особенно мощение и асфальтирование дорог. Решены были важные проблемы - сооружение мостов через реки Ирбитку и Ницу, строительство АТС на 3 тысячи номеров, двух кинотеатров - «Луч» и «Победа», центральной городской больницы и тубдиспансера, типографии и общежития, школы-интерната... Всего более двух десятков важных городских объектов.
Алексей Андреевич прекрасно понимал всю ответственность за оказанное ему доверие и старался работать добросовестно, в полную меру сил и способностей, не извлекая из этой высокой должности личных выгод. Всегда старался правильно, по-человечески, установить отношения с людьми, в том числе с руководителями городских предприятий; ни разу «не выходил из себя», не грубил, хотя бывали и неприятные разговоры...
Я.Л. Герштейн «На земле ирбитской»
Кавалер ордена Александра Невского.
Во время одной из встреч со старшеклассниками меня спросили: «С кого в Ирбите взять пример, делать жизнь с кого?» Ответ не заставил себя ждать: с ветерана Великой Отечественной войны Серкова Алексея Андреевича.
Родился он в деревне Малая Серкова Байкаловского района. С семилетнего возраста по настоящее время проживает в Ирбите. Перерыв пришелся на весь период Отечественной войны. Был дважды ранен, награжден шестью боевыми орденами. Участник исторического Парада Победы на Красной площади в Москве. За труд в Ирбите награжден двумя орденами и ему присвоено звание «Почетный гражданин Ирбита».
В детстве Алеша с «открытым ртом» слушал рассказы отчима, кавалера четырех Георгиевских крестов, о первой мировой войне. Любимым занятием были охота и рыбалка, ночевка в лесу, на берегу реки. Общение с природой, ориентирование в лесу, длительные походы на лыжах с ружьем, выносливость, выработанная в суровых условиях уральской зимы, во многом помогли во время войны.
22 июня вечер выпускников десятого класса первой школы совпал с первым днем войны.
Сентябрь 1941 года. Ирбитский вокзал. Мать, со слезами провожающая единственного сына, школьная подруга Ирина (будущая жена). Не думал Алексей, что через три с лишним года вернется в родной город на костылях, после ранения. Трехмесячные курсы командиров артиллерийских батарей и первое крещение на Северо-Западном фронте.
Май 1942 года. Тяжелые бои под Рамушево. В Демянском котле на Валдайской возвышенности в полуокружении оказались 6 немецких дивизий. В самом основании «коридора», через который шло снабжение окруженной группировки врага, стояла полковая батарея 76-миллиметровых орудий, одним взводом которой командовал девятнадцатилетний младший лейтенант Алексей Серков.
Было голодно, кругом бездорожье. Продовольствие сбрасывали с самолетов. Поели все, что было похоже на еду, в том числе и убитых раненых лошадей. Налет самолетов на батарею и первое осколочное ранение от бомбы. Через месяц Алексей возвратился в свою часть.
Несколько раз 1-я ударная армия предпринимала попытки перерезать единственный узкий «коридор» и завершить окружение фашистской группировки. Немцы отчаянно сопротивлялись. Бои принимали особенно ожесточенный характер. 16-я немецкая армия была на «волосок» от окружения, так как горловина «коридора» простреливалась нашей артиллерией с обеих сторон. Орудия батареи не раз устанавливались на прямую наводку. Ночью обычно на руках их подтаскивали к окопам пехоты. Передний край, наш и немецкий, проходили в лесу настолько близко, что ночью были слышны голоса немцев. Во время частых обстрелов невозможно выйти из блиндажа: бьет снайпер, рвутся мины, свистят пули. В дополнение ко всему однажды ударила «Катюша», и снаряды рвались и у нас, и у немцев.
Несколько раз батарея меняла позиции, перемещаясь вдоль этого злополучного «коридора». Наконец на одном участке удалось вклиниться в оборону врага. Вслед за пехотой в прорыв по снегу и болоту на руках удалось докатить две пушки взводу Алексея Серкова. До немецких окопов было метров семьдесят. За день ожесточенного боя в батарее осталось всего два бойца и сам командир (все остальные рядовые и офицеры батареи погибли или попали в плен). Это было 31 декабря 1942 года. После переформирования 397 дивизии и отдыха Алексея Серкова назначили командиром батареи, от которой по существу сохранилось одно только прежнее название.
Дивизия заняла участок фронта на Орловско-Курской дуге. Шла усиленная подготовка к будущей великой битве. По ночам строились оборонительные сооружения на случай прорыва нашей обороны. Не раз личный состав батареи обучали на полигоне для ликвидации «танкобоязни». Располагались в траншеях, через которые на полном ходу проходили танки. Их пропускали, а вдогонку бросали учебные гранаты.
На рассвете 17 июля на этом участке началась артиллерийская подготовка. Траншеи немцев, проволочные заграждения после начала стрельбы были покрыты сплошными разрывами, стоял гул от стрельбы орудий и разрывов на переднем крае. На следующий день батарея старшего лейтенанта Алексея Серкова пошла в прорыв и сопровождала наступающую пехоту «огнем и колесами», то есть била прямой наводкой. Так для молодого офицера началось участие в Орловско-Курской битве.
Бои шли тяжелые, изнурительные, враг отчаянно сопротивлялся, цеплялся за каждый удобный для обороны рубеж. На пути отступления сжигались все деревни, на месте оставались только печные трубы, да обгоревшие деревья. Большинство жителей были угнаны. Четырехорудийная батарея Алексея Серкова почти все время находилась в боевых порядках пехоты на расстоянии двухсот-трехсот метров от окопов врага. Командир батареи всегда находился с пушками того или другого взвода, а чаще всего батарея полностью поддерживала один батальон.
Однажды туманной ночью батарея незаметно проскочила немецкую оборону. Пехоту не нашли и притаились в большом, заросшем кустарником овраге, который выходил к Оке. За рекой во весь рост ходили немцы, готовили очередной рубеж обороны. Пулеметные очереди и стрельба раздавались сзади, пришлось смирнехонько отсиживаться. На следующий день утром подошли наши.
Преследуя врага, оставив позади города Орел и Карачев, подошли к реке Десне, солидной водной преграде, достигающей стометровой ширины. Пушки на конной тяге нужно было выводить ближе к реке, так как противоположный берег у немцев был высокий, и вся низина хорошо просматривалась. Ближе к реке, под покровом ночи, орудия выкатили на руках, замаскировали в прибрежных кустарниках. Здесь же изготовили плоты для переправы орудий через реку. Вслед за пехотой, на двух плотах из бревен, в ночное время, в абсолютной тишине переправа прошла без потерь. Батарея прямой наводкой помогла пехоте взять важную железнодорожную станцию на берегу Десны на пересечении дороги между Белоруссией и Украиной.
А боях за город Новозыбков батарея Алексея Серкова сражалась рядом с 10-м Уральским добровольческим Танковым корпусом. Лавине танков, казалось, не будет конца. Немцы в панике покинули город. На окраине были раздавлены противотанковые орудия, везде валялись трупы немцев.
Вскоре Центральный фронт вступил на землю братской Белоруссии. Опыт, накопленный при переправе через Десну, пригодился при форсировании второй преграды - широкой судоходной реки Сож - притока Днепра. Битва на плацдарме, клочке земли, с трех сторон окруженной неприятелем, хорошо помнится Алексею Серкову, и сейчас, по прошествии более чем полвека. В течение дня немцы во чтобы то ни стало стремились сбросить наших с плацдарма обратно в реку, рукопашная продолжалась в одной траншее. «Немцы были уже около орудия, вспоминает Алексей Андреевич, но мы поднялись, как пехотинцы, и отбросили их назад. Я впервые во весь рост вместе с бойцами пошел в атаку, пушку отбили и стали из нее бить по другим траншеям. Даже трудно сейчас описать, какое состояние испытываешь: боязни нет, какая-то дикая сила тебя подбросила, не обращаешь внимания на пулеметную стрельбу, что-то кричишь, ругаешься, а потом еще долго не можешь успокоиться, но нервный смех выражает удовлетворение таким поступком».
День продержались, за ночь пришло подкрепление, а утром плацдарм был расширен, немцев отбросили. В следующие дни с боями продвигались дальше и вышли на Днепр.
Не раз на страницах книги «Дорогами войны» (об истории 397 стрелковой Сарненской Краснознаменной и ордена Кутузова дивизии) говорится о бесстрашном командире батареи Алексее Серкове, как подлинном мастере ведения огня, который сам нередко становился к орудию и при схватках с противником, действуя дерзко, с расчетом, всегда выходил победителем.
К ордену Красной Звезды, полученному Алексеем еще на Северо-Западном фронте, прибавился орден Отечественной войны 2-й степени. Освободив Киев, войска 1-го Украинского фронта образовали на правобережной Украине крупный стратегический плацдарм. Фашистское командование, стремясь взять реванш, крупные силы направило в наступление, пытаясь прорваться к Киеву. В помощь нашим войскам срочно перебрасывались войска с других участков фронта. Стрелковая дивизия, в которой находилась батарея Алексея Серкова, совершила стремительный бросок навстречу врагу, преодолевая пешком изнурительные суточные переходы до 50 - 60 километров и с ходу вступая в бой. Все попытки врага прорваться к Киеву были сорваны.
В боях за город и крупный железнодорожный узел Коростень батарее Алексея Серкова сопутствовал немалый успех. Двигаясь вдоль железной дороги, на рассвете батарейцы заметили группу немцев, кативших вагонетку. Срочно развернули одно орудие и начали обстрел. «Фрицы» бросили вагонетку и, укрываясь за железнодорожной насыпью, скрылись. Вагонетка была доверху нагружена взрывчаткой. Так был сохранен важный стратегический объект - путепровод в месте пресечения двух железнодорожных магистралей.
Недалеко от этого места на церковной колокольне и возвышенности возле нее немцы установили пулеметы. Они не давали пехоте поднять голову. В полной темноте потащили орудие к крайним домам, но темнота не позволяла через панораму навести орудие. Но вот загорелась соломенная крыша на одной из хат, и возвышенность у церкви осветилась. Первым и единственным снарядом пулемет был уничтожен. Пехота поднялась, а с нею и артиллеристы вышли на лесные дороги украинского полесья, занятого партизанами. После переправы через реку Горынь путь дивизии начался по Западной Украине, затем по Пинским болотам с крупными лесными массивами Западной Белоруссии.
Сплошной линии фронта здесь не было, войска, наши и немецкие, стояли гарнизонами в населенных пунктах, дороги между ними проходили по лесам и болотам. Казалось, не дело командира полковой батареи отправиться в немецкий тыл за «языком», но взводу полковой разведки это не удалось. Вернулись с пустыми руками.
Не без колебаний командир полка А. Т. Макаров (впоследствии генерал-лейтенант, Герой Советского Союза) разрешил Алексею Серкову возглавить группу добровольцев из 15 человек для взятия «языка» в немецком тылу. Предстояло пройти 20 километров. Ноги проваливались в болото, обувь и одежда становились мокрыми. Когда подошли к шляху (дороге), на повороте показалась немецкая автоколонна с солдатами. Еще подождали, но больше никто не проезжал. Решили уйти на хутор и там провести ночь, обсохнуть (еще лед не растаял), а с рассветом вернуться на место прежней засады.
- Я был одет в немецкую шинель, - вспоминает Алексей Андреевич, - на голове пилотка, немецкий автомат. Хозяин дома, казалось, до конца так и не понял, кого пустил переночевать. У дома выставили караул с ручным пулеметом, предупредили хозяина, что из дома никого не выпустим до нашего ухода.
Утром снова залегли у дороги, но бесшумно взять пленного не удалось. Пока Алексей сдернул ездового с коня, второй немец бросился бежать, его срезали автоматной очередью. Предстоял тяжелый обратный путь. Утопая в болоте, дошли до сухого острова и... напоролись на стоянку группы бандеровцев. В коротком бою часть бандитов была уничтожена, остальные удрали.
В арбе, запряженной волами, привезли в часть и троих раненых в бою с бандеровцами. Пленный ефрейтор дал командованию ценные сведения. Три раза группа добровольцев-разведчиков под руководством капитана Алексея Серкова ходила в тыл противника и каждый раз приводила пленных. Так был «заработан» еще один орден - Отечественной войны I степени.
В апреле 1944 года в ходе подготовки к операции «Багратион» по освобождению Белоруссии 447 стрелковому полку, куда входила и полковая батарея 76-миллиметровых орудий, поставили задачу освободить местечко Столин и перерезать дорогу на Пинск.
Был самый страшный день за все время пребывания на фронте, пишет в своих «Воспоминаниях» Алексей Серков. Немцы отчаянно сопротивлялись, чтобы отбросить прорвавшийся полк. Как писала позднее дивизионная газета, наши отбили одиннадцать контратак. До орудийных расчетов долетали даже вражеские гранаты. Для нас это был ад в течение всего дня, немцы подходили к лесу вплотную к пушкам, но несколько выстрелов из орудия по кронам деревьев со свернутыми у снарядов колпачками взрывателей, рассеивают смертоносные осколки на огромную площадь. Пехоте пришлось отступить, а две пушки с вынутыми замками оказались в болоте. Несмотря на потерю орудий батарея спасла полк от уничтожения.
Впоследствии полку присвоили звание 447 Пинский стрелковый. Позднее он принимал участие в боях за освобождение Прибалтики. В книге «Дорогами войны» говорится, что подлинный мастер ведения огня прямой наводкой, Алексей Серков, особенно отличился в боях за город Ригу. Не один вражеский танк вспыхнул факелом от метких попаданий его батареи. В этих боях Алексей Серков осколком танкового снаряда был тяжело ранен и контужен. За успешные действия батареи в боях за освобождение столицы Латвии - города Риги - Алексей Серков был награжден офицерским орденом Александра Невского.
Военная доля батарейцев была нелегкой. Многие пали смертью храбрых или выбыли по ранению. В письме (по горячим следам событий в 1945 году) парторг батареи сообщал, что из старых батарейцев в строю остались почти одни ездовые. «Часто вспоминаем боевых товарищей, особенно вас, говорилось в письме (письмо хранится до сих пор). Выручали вы почти всех. Жаль, товарищ капитан, не дожили на батарее до настоящего времени, а то были бы тоже дважды Героем Советского Союза, как Артеменко».
Артиллеристы знали, что Алексей Серков представлен к званию Героя, и полагали, что Золотая Звезда ему вручена. Но, видимо, представление потерялось где-то на фронтовых дорогах.
Поезд в Ирбит пришел в 6 часов утра. Стучу в дверь, пишет в своих «Воспоминаниях» Алексей Андреевич. - Слышу - открывается, и голос мамы: «Кто там?» Я говорю: «Алексей». Она не верит своим глазам, что перед ней живой сын, хотя и на костылях. С подозрением смотрит на мои ноги. Я успокоил, что ноги целы. Первый вопрос - Ира замуж не вышла? Нет, говорит, не вышла, сейчас не до замужества - она за старшую в семье из пятерых детей. В войну видела немало горя, на фронте погиб ее отец. Ко мне заходит часто и спрашивает, нет ли писем.
До работы забежала Ирина, в фетровых ботах и скромной одежде, но все та же Ира, только похудела. Бросились друг к другу... Три с лишним года прошло, как она меня провожала на Ирбитском вокзале. Не зря говорят, что от судьбы не уйдешь - сколько пришлось исколесить по фронтовым дорогам, сколько пережить, не раз быть на волосок от смерти, а судьба снова свела нас вместе.
После войны жили, как и все в те годы - впроголодь. Появились дети, сын Владимир и дочь Вера. Постепенно жизнь налаживалась. Стали выращивать картофель и овощи, завели поросенка. Большим подспорьем являлась охота и рыбалка. Вместе с отцом стали строить собственный дом по улице Железнодорожной (Алексей Андреевич и сейчас живет в своем стареньком доме с удобствами во дворе).
Служебная лестница: работа в отделе кадров стройуправления, директор школы ФЗО № 28 строительного профиля, ответственный секретарь Ирбитского городского Совета. В том, что наш город в послевоенные годы отстроился, значительно похорошел, большая заслуга Алексея Андреевича, который в 60 - 70 годы работал сначала заместителем, затем председателем Ирбитского горисполкома.
Первейшей его обязанностью было строительство и благоустройство, особенно мощение и асфальтирование дорог. Решены были важные проблемы - сооружение мостов через реки Ирбитку и Ницу, строительство АТС на 3 тысячи номеров, двух кинотеатров - «Луч» и «Победа», центральной городской больницы и тубдиспансера, типографии и общежития, школы-интерната... Всего более двух десятков важных городских объектов.
Алексей Андреевич прекрасно понимал всю ответственность за оказанное ему доверие и старался работать добросовестно, в полную меру сил и способностей, не извлекая из этой высокой должности личных выгод. Всегда старался правильно, по-человечески, установить отношения с людьми, в том числе с руководителями городских предприятий; ни разу «не выходил из себя», не грубил, хотя бывали и неприятные разговоры...
Я.Л. Герштейн «На земле ирбитской»
Культурное наследие 