16 января 2014
Для многих культурных людей Ирбит перестал быть просто провинциальным городском. Для них он – место силы, в котором они черпают свое вдохновение, ищут смысл жизни и приобщаются к великому. Потому что это самое – великое – в Ирбите представлено в трех зданиях Ирбитского государственного музея изобразительных искусств. Музей всегда рад гостям и, широко открывая двери, дарит возможность прикоснуться к искусству старинных и современных мастеров.
Одним из таких гостей, который, несмотря на метель и пургу, приехал в Ирбит именно для того, чтобы посетить ИГМИИ, стал известный французский филолог-славист и коллекционер Рене Герра. Сказав о том, что он – человек известный, я не преувеличила. Давайте посмотрим, что пишет о нем Интернет-энциклопедия Википедия:
«Рене Герра, родился 13 июля 1946 года. Учился в Париже в Институте восточных языков и в Сорбонне. Магистерскую (а впоследствии, в 1981 году и докторскую) диссертацию посвятил творчеству русского прозаика Бориса Зайцева, в 1967-1972 годах служил у него литературным секретарём. Преподавал в Университете Ниццы и Институте восточных языков, работал переводчиком-синхронистом. Вёл активную переписку со многими видными деятелями советской культуры, избранные материалы из этой переписки опубликовал в 1992 году в собственном издательстве («Жаль русский народ: Переписка Рене Герра с деятелями советской культуры»). Занимался литературой и культурой русской эмиграции во Франции. Богатейший архив Герра содержит множество материалов из личных архивов Ивана Бунина, Ирины Одоевцевой, Юрия Анненкова, Георгия Адамовича и других крупнейших культурных деятелей эмиграции, со многими из которых Герра был хорошо знаком. Рене Герра основал и возглавил Ассоциацию по сохранению русского культурного наследия во Франции. В последние годы он много выступает в России.
Почётный член Российской академии художеств. В 2008 году награждён орденом Дружбы».
Рене Герра осмотрел все три здания ИГМИИ. В будущем музее гравюры и рисунка директор В.А. Карпов показал ему не только будущие интерьеры настоящего храма искусства, но позволил оценить масштабность собрания произведений в недавно оборудованном хранилище. Восхищению гостя не было предела.
Мне, как корреспонденту газеты «Ирбитская жизнь», выпало эксклюзивное право на интервью с этим удивительным человеком, который отлично говорит по-русски и имеет свой взгляд на русскую культуру.
- Рене, я прочитала про вас на Википедии и вдохновилась. А вопрос у меня такой – сбылись ли ваши ожидания от визита в город Ирбит и Ирбитский музей?
- Скажу откровенно – я поражен, без громких слов, тем, что увидел. Не ожидал. И я надеюсь, что эта область, этот город понимают то, что я сегодня понял. И будут поддерживать и гордится тем, что здесь было создано человеком, который здесь присутствует (В.А. Карповым. – Авт.). Поэтому – нет слов. То, что видел, говорит за себя. Поэтому единственное, что нужно понимать, чтобы город был на уровне этих трех музеев во всех отношениях. Я это говорю, как человек со стороны. Со стороны виднее. Просто я поражен. Потому что такому музею место в Москве и в культурной столице России, то есть в Петербурге. Но то, что он здесь, тоже хорошо. Именно на Урале. Я вообще люблю в любой стране провинцию, глубинку. В этом ничего отрицательного нет, поэтому я уже больше двадцати лет, раз это возможно и разрешено, каждый год бываю в разных русских провинциальных городах. Но в этом году мне повезло - благодаря друзьям из УрФУ – я второй раз, кто бы мог подумать, на Урале. Нынче в Екатеринбурге, который не так давно был для иностранцев закрытым городом. А несколько лет назад я был в Оренбурге. А до этого я был и в Тюмени, в Сургуте. И на Ямале и в Тобольске.
Вот поэтому-то меня поражает то, что было здесь создано Валерием Андреевичем… Я как коллекционер… Я собиратель. По-русски предпочитаю слово «собрание». Я могу сказать без ложной скромности, я понимаю, что сделано, я могу оценить, я не чиновник, а филолог и исследователь.
Знаете, что нас объединяет? Неважно, откуда я. Нас объединяет культура. Чем должна гордиться Россия? Своей культурой. Знаете, газ, нефть – это хорошо, но есть приходящее, есть не приходящее. А чем может гордиться Россия? Своим искусством, литературой, своими композиторами, писателями, художниками, учеными и так далее. Вот это объективно. Это ясно, как дважды два – четыре. Но, к сожалению, часто политики в наших странах об этом забывают. А политик – ты кто? Сегодня ты губернатор, мэр, а завтра – никто. Понимаете? А музей – это замечательно. Это полезно и важно для жителей этого города, этой области и всего Урала и всей России. Я уверен, что со временем и очень скоро будут приезжать специально сюда. И будут знать об этом городе благодаря этим музеям. И все будут повторять то, что я сейчас говорю и недоумевать, откуда взялся этот музей…
С директором музея у нас оказалось много общих знакомых. Которые, кстати, никогда в Ирбите не были. Я буду их дразнить, буду над ними издеваться, что я был в Ирбите и кое-что там видел.
Жизнь – это сказка. Это мой принцип. И пути Господни, поистине, неисповедимы. Чтобы попасть в Ирбит… Где это – Ирбит? На Урале, у черта на рогах. Снег, снегопад, метель, пурга, ветер. И вдруг я оказался здесь, в меузее – просто Петербург, цивильно, мягко сказано. Вообще грандиозно. И получается диссонанс с городом. Вокруг такая разруха, а здесь такой порядок. Я человек свободный, я говорю, то, что вижу. И очень жаль, потому что я лично очень люблю эти старинные одно- и двухэтажные дома из кирпича. Меня это трогает. И лучше видеть их вечером, когда немножко темно, а то хочется плакать. Я думаю, что присутствие этих трех зданий, надеюсь, будет воодушевлять тех, от которых зависит, в общем, благосостояние или хотя бы внешний вид этого города. Получается сюрреализм. Сюр в этом городе – такой изыск, гравюры французских мастеров, английских, нидерландских, немецких и разруха. И что получается. Это рассказать во Франции, никто не поверит. Подумают, что я сочиняю, что я сумасшедший…
Поэтому надо, чтобы люди сюда приезжали. Сначала, прежде всего, русские. Раз это достояние России. Чтобы они смотрели. И иностранцы, чтобы они были поражены, восхищались, удивлялись, радовались за русских.
- Чем грозит ваш визит? То есть, будут ли какие-то его последствия – может быть сотрудничество, может продвижение Ирбита во Франции…
- Не обсуждали, директор – человек деликатный. Он ничего не навязывает. Но, естественно, я буду говорить не только во Франции, но и в России, об этом музее. Потому что о том, что я здесь увидел, нужно говорить и в Петербурге, и в Москве.
- У нас скоро открывается музей гравюры и рисунка, дата уже назначена – 22 мая. Может быть, вы еще раз - на Урал…
- Дай Бог. Я на Урале уже второй раз, а Бог троицу любит. Так что придется приехать.
- В Ирбите есть еще несколько музеев – музей мотоциклов, историко-этнографический, музей народного быта, который собирает осколки прошлого.…
- Это мне интересно, это я люблю. Я народник. Я русофил. А вот мотоциклы меня не интересуют, скажу откровенно.
- Я много прочитала, но пока не нашла информацию что причиной, кто виной, что вы так полюбили Россию?
- А очень просто. Это случилось благодаря русским белым эмигрантам, которые нашли себе убежище в нашей стране после определенных событий. Они мне привили любовь к русскому языку и русской культуре в конце 50-х годов. В этом тоже есть сюрреализм, потому что кому был нужен русский язык тогда, после смерти Сталина, когда был железный занавес и так далее. Я говорю по-русски больше полувека. Я не только говорю, я пишу. У меня вышло здесь в России восемь книг. Я стал говорить по-русски, и в этом есть ирония судьбы.
- Какое из зданий произвело на вас наибольшее впечатление?
- Ну естественно, здание будущего музея гравюры и рисунка. Потом оно очень хорошо здесь расположено. При въезде практически. Но важно не только здание, важно, что внутри. Начинка. Поэтому то, что здесь будет – это просто удивительно.
- Может быть, вам со стороны видны какие-то иные возможности развития нашей территории?
- Город маленький, и по всему видно – не процветает. Нужно, чтобы было много посетителей. Слово туристы не очень подходящее. Нужно, чтобы были делегации. По идее надо, чтобы в год в город приезжали сто, двести тысяч туристов. Хотя бы сто тысяч для начала. А проблема эта зависит от администрации и местной, и областной. Музейный комплекс должен быть как магнит. И он уже есть – главная достопримечательность этого скромного города. Музей создан. Дальнейшее туристическое развитие от директора не зависит. А если местная власть это не понимает, это очень грустно. Это такой потенциал. На западе, например, в Ницца - город после Парижа самый богатый музеями. И там, извините, только из России по подсчетам торгово-промышленной палаты приезжают от 250 до 300 тысяч человек. Плюс америанцы, итальянцы, англичане, немцы и так далее. И поэтому город процветает. Лучшая статья дохода во Франции – это туризм. Замки на Луаре, Париж, Бургундия, кухня, вино… А здесь на Урале было бы хорошее сельское хозяйство и так далее, а тут музей. И какой музей. Особенно для России – уникальные гравюры, которых нет в других музеях. Это хорошо для иностранцев, но я думаю и для русских. В том числе и для русских уральских художников, с которыми я имею честь быть знаком. Мне это было вдвойне интересно, потому что их работ пока нет в других музеях.
Сумеют ли местные и не только власти, извлечь из этого максимум. Человек это все сумел создать, а это не так просто, особенно учитывая местные условия. Дай Бог удачи, что я еще могу сказать.
Светлана Уралова
Одним из таких гостей, который, несмотря на метель и пургу, приехал в Ирбит именно для того, чтобы посетить ИГМИИ, стал известный французский филолог-славист и коллекционер Рене Герра. Сказав о том, что он – человек известный, я не преувеличила. Давайте посмотрим, что пишет о нем Интернет-энциклопедия Википедия:
«Рене Герра, родился 13 июля 1946 года. Учился в Париже в Институте восточных языков и в Сорбонне. Магистерскую (а впоследствии, в 1981 году и докторскую) диссертацию посвятил творчеству русского прозаика Бориса Зайцева, в 1967-1972 годах служил у него литературным секретарём. Преподавал в Университете Ниццы и Институте восточных языков, работал переводчиком-синхронистом. Вёл активную переписку со многими видными деятелями советской культуры, избранные материалы из этой переписки опубликовал в 1992 году в собственном издательстве («Жаль русский народ: Переписка Рене Герра с деятелями советской культуры»). Занимался литературой и культурой русской эмиграции во Франции. Богатейший архив Герра содержит множество материалов из личных архивов Ивана Бунина, Ирины Одоевцевой, Юрия Анненкова, Георгия Адамовича и других крупнейших культурных деятелей эмиграции, со многими из которых Герра был хорошо знаком. Рене Герра основал и возглавил Ассоциацию по сохранению русского культурного наследия во Франции. В последние годы он много выступает в России.
Почётный член Российской академии художеств. В 2008 году награждён орденом Дружбы».
Рене Герра осмотрел все три здания ИГМИИ. В будущем музее гравюры и рисунка директор В.А. Карпов показал ему не только будущие интерьеры настоящего храма искусства, но позволил оценить масштабность собрания произведений в недавно оборудованном хранилище. Восхищению гостя не было предела.
Мне, как корреспонденту газеты «Ирбитская жизнь», выпало эксклюзивное право на интервью с этим удивительным человеком, который отлично говорит по-русски и имеет свой взгляд на русскую культуру.
- Рене, я прочитала про вас на Википедии и вдохновилась. А вопрос у меня такой – сбылись ли ваши ожидания от визита в город Ирбит и Ирбитский музей?
- Скажу откровенно – я поражен, без громких слов, тем, что увидел. Не ожидал. И я надеюсь, что эта область, этот город понимают то, что я сегодня понял. И будут поддерживать и гордится тем, что здесь было создано человеком, который здесь присутствует (В.А. Карповым. – Авт.). Поэтому – нет слов. То, что видел, говорит за себя. Поэтому единственное, что нужно понимать, чтобы город был на уровне этих трех музеев во всех отношениях. Я это говорю, как человек со стороны. Со стороны виднее. Просто я поражен. Потому что такому музею место в Москве и в культурной столице России, то есть в Петербурге. Но то, что он здесь, тоже хорошо. Именно на Урале. Я вообще люблю в любой стране провинцию, глубинку. В этом ничего отрицательного нет, поэтому я уже больше двадцати лет, раз это возможно и разрешено, каждый год бываю в разных русских провинциальных городах. Но в этом году мне повезло - благодаря друзьям из УрФУ – я второй раз, кто бы мог подумать, на Урале. Нынче в Екатеринбурге, который не так давно был для иностранцев закрытым городом. А несколько лет назад я был в Оренбурге. А до этого я был и в Тюмени, в Сургуте. И на Ямале и в Тобольске.
Вот поэтому-то меня поражает то, что было здесь создано Валерием Андреевичем… Я как коллекционер… Я собиратель. По-русски предпочитаю слово «собрание». Я могу сказать без ложной скромности, я понимаю, что сделано, я могу оценить, я не чиновник, а филолог и исследователь.
Знаете, что нас объединяет? Неважно, откуда я. Нас объединяет культура. Чем должна гордиться Россия? Своей культурой. Знаете, газ, нефть – это хорошо, но есть приходящее, есть не приходящее. А чем может гордиться Россия? Своим искусством, литературой, своими композиторами, писателями, художниками, учеными и так далее. Вот это объективно. Это ясно, как дважды два – четыре. Но, к сожалению, часто политики в наших странах об этом забывают. А политик – ты кто? Сегодня ты губернатор, мэр, а завтра – никто. Понимаете? А музей – это замечательно. Это полезно и важно для жителей этого города, этой области и всего Урала и всей России. Я уверен, что со временем и очень скоро будут приезжать специально сюда. И будут знать об этом городе благодаря этим музеям. И все будут повторять то, что я сейчас говорю и недоумевать, откуда взялся этот музей…
С директором музея у нас оказалось много общих знакомых. Которые, кстати, никогда в Ирбите не были. Я буду их дразнить, буду над ними издеваться, что я был в Ирбите и кое-что там видел.
Жизнь – это сказка. Это мой принцип. И пути Господни, поистине, неисповедимы. Чтобы попасть в Ирбит… Где это – Ирбит? На Урале, у черта на рогах. Снег, снегопад, метель, пурга, ветер. И вдруг я оказался здесь, в меузее – просто Петербург, цивильно, мягко сказано. Вообще грандиозно. И получается диссонанс с городом. Вокруг такая разруха, а здесь такой порядок. Я человек свободный, я говорю, то, что вижу. И очень жаль, потому что я лично очень люблю эти старинные одно- и двухэтажные дома из кирпича. Меня это трогает. И лучше видеть их вечером, когда немножко темно, а то хочется плакать. Я думаю, что присутствие этих трех зданий, надеюсь, будет воодушевлять тех, от которых зависит, в общем, благосостояние или хотя бы внешний вид этого города. Получается сюрреализм. Сюр в этом городе – такой изыск, гравюры французских мастеров, английских, нидерландских, немецких и разруха. И что получается. Это рассказать во Франции, никто не поверит. Подумают, что я сочиняю, что я сумасшедший…
Поэтому надо, чтобы люди сюда приезжали. Сначала, прежде всего, русские. Раз это достояние России. Чтобы они смотрели. И иностранцы, чтобы они были поражены, восхищались, удивлялись, радовались за русских.
- Чем грозит ваш визит? То есть, будут ли какие-то его последствия – может быть сотрудничество, может продвижение Ирбита во Франции…
- Не обсуждали, директор – человек деликатный. Он ничего не навязывает. Но, естественно, я буду говорить не только во Франции, но и в России, об этом музее. Потому что о том, что я здесь увидел, нужно говорить и в Петербурге, и в Москве.
- У нас скоро открывается музей гравюры и рисунка, дата уже назначена – 22 мая. Может быть, вы еще раз - на Урал…
- Дай Бог. Я на Урале уже второй раз, а Бог троицу любит. Так что придется приехать.
- В Ирбите есть еще несколько музеев – музей мотоциклов, историко-этнографический, музей народного быта, который собирает осколки прошлого.…
- Это мне интересно, это я люблю. Я народник. Я русофил. А вот мотоциклы меня не интересуют, скажу откровенно.
- Я много прочитала, но пока не нашла информацию что причиной, кто виной, что вы так полюбили Россию?
- А очень просто. Это случилось благодаря русским белым эмигрантам, которые нашли себе убежище в нашей стране после определенных событий. Они мне привили любовь к русскому языку и русской культуре в конце 50-х годов. В этом тоже есть сюрреализм, потому что кому был нужен русский язык тогда, после смерти Сталина, когда был железный занавес и так далее. Я говорю по-русски больше полувека. Я не только говорю, я пишу. У меня вышло здесь в России восемь книг. Я стал говорить по-русски, и в этом есть ирония судьбы.
- Какое из зданий произвело на вас наибольшее впечатление?
- Ну естественно, здание будущего музея гравюры и рисунка. Потом оно очень хорошо здесь расположено. При въезде практически. Но важно не только здание, важно, что внутри. Начинка. Поэтому то, что здесь будет – это просто удивительно.
- Может быть, вам со стороны видны какие-то иные возможности развития нашей территории?
- Город маленький, и по всему видно – не процветает. Нужно, чтобы было много посетителей. Слово туристы не очень подходящее. Нужно, чтобы были делегации. По идее надо, чтобы в год в город приезжали сто, двести тысяч туристов. Хотя бы сто тысяч для начала. А проблема эта зависит от администрации и местной, и областной. Музейный комплекс должен быть как магнит. И он уже есть – главная достопримечательность этого скромного города. Музей создан. Дальнейшее туристическое развитие от директора не зависит. А если местная власть это не понимает, это очень грустно. Это такой потенциал. На западе, например, в Ницца - город после Парижа самый богатый музеями. И там, извините, только из России по подсчетам торгово-промышленной палаты приезжают от 250 до 300 тысяч человек. Плюс америанцы, итальянцы, англичане, немцы и так далее. И поэтому город процветает. Лучшая статья дохода во Франции – это туризм. Замки на Луаре, Париж, Бургундия, кухня, вино… А здесь на Урале было бы хорошее сельское хозяйство и так далее, а тут музей. И какой музей. Особенно для России – уникальные гравюры, которых нет в других музеях. Это хорошо для иностранцев, но я думаю и для русских. В том числе и для русских уральских художников, с которыми я имею честь быть знаком. Мне это было вдвойне интересно, потому что их работ пока нет в других музеях.
Сумеют ли местные и не только власти, извлечь из этого максимум. Человек это все сумел создать, а это не так просто, особенно учитывая местные условия. Дай Бог удачи, что я еще могу сказать.
Светлана Уралова
Культурное наследие 