26 февраля 2008
На момент написания данной статьи в жизни Валентина Георгиевича Брюшкова, недавнего героя очерка «На призвол судьбы», произошли изменения. Прежде всего, благодаря настойчивости в положительном решении проблем со стороны Нины Васильевны Кудерко, заведующей сектором адресной помощи центра обслуживания пенсионеров, которая лично съездила в центральную поликлинику за участковым врачом, привезла ее на квартиру к Брюшкову, чтобы та смогла написать человеку с прогрессирующей гангреной ноги направление в стационар. Кроме того, при ее содействии была вызвана бригада скорой помощи, которая и доставила больного в хирургическое отделение. Сейчас Валентин Георгиевич прооперирован, буквально в пятницу были сняты последние швы и идет на поправку. По словам А.М. Вохмянина, зав- отделением, пациент чувствует себя хорошо, читает газеты и выполняет все предписанные процедуры. Можно сказать, то, по чему ранее у медперсонала к Брюшкову были нарекания, способствовавшие его скорой «выписке» из больницы, нынче не является препятствием для проведения профессионального лечения. Это одно. Второе. Спешно, так как до выписки осталось менее недели, по указанию Л. П. Костенко, начальника управления социальной защиты населения по городу и району, там же в больнице заполняется специальная медицинская карта, необходимая для оформления заявки на путевку в дом-интернат. Словом, уже сейчас можно сказать, этому человеку в каком-то роде повезло. По крайней мере, за ним будет осуществлен медицинский уход, питание и сносная жизнь в доме-интернате. Но остались вопросы, их много и основной из них, сколько таких брюшковых в городе, районе, о которых никто не знает и, к чему лукавить, не хочет знать. Почему люди доходят до такой жизни и так ли уж они сами здесь ни при чем. Как быть живущим рядом с таким человеком и что должна сделать власть, чтобы в больнице не было социальных коек, на которых рядом, почти впритык лежат зек с многолетней отсидкой и почетный ветеран ВОВ, ставший ненужным семье. Вопросы сложные, понятно, что с маху их не решить, но и молчать уже нельзя.
Первым, кто согласился ответить хотя бы на часть вопросов, стал Андрей Михайлович Вохмянин, заведующий гнойным отделением хирургии. Того самого отделения, из которого первоначально был «выписан» Брюшков, собственно, с чего началась вся эта история.
- Как охарактеризовать брюшковых?
- Такие люди, мягко говоря, социально и интеллектуально не адаптированы. Они сами не могут написать заявление, не знают и не хотят знать изменения в той же пенсионной системе. В этом случае в социальной службе есть соответствующий работник, который «ведет» человека по жизни, предоставляя услуги, нужные, не спорю, если бы только часто они не слыли «медвежьими». В случае с Брюшковым ситуация еще сложнее. Он не только не знает куда идти и что делать, он не хочет ничего делать. Человек добровольно «выпал» из жизни. Мало того, его заболевание наступило недавно, в декабре 2007 года. До этого он был дееспособный, но предпочел, и то, как я знаю, об этом люди похлопотали, жить на «казенных харчах» на Белой горке, что, понятно, проще. Он до того к этому привык, что лежа в больнице вел себя также, словно ему все должны. Материл медсестер, тушил сигареты о подоконник, ходил, простите за откровенность, рядом с унитазом… То же и с медицинскими процедурами, самолично снимал повязки, расковыривал рану.
- Потому и «выписали»?
- В данном случае я не мог сделать иначе, он мешал всему отделению. Что касается болезни. Он в алкогольном опьянении отморозил себе палец на стопе. Но это не мешало ему двигаться, пока палец не стал чернеть и доставлять болевые ощущения. Он бы и еще не обратился, если бы медсестра пансионата не настояла.
- Но операция состоялась. И если в декабре, вероятно, можно было ограничиться ампутацией стопы, то сегодня ампутация в области бедра…
- Никто при этом не говорит о расходах и лишних нагрузках. Повторяю, вел бы себя в декабре адекватно, операция была бы сделана вовремя. Что касается сегодняшнего дня, то операция прошла успешно, послеоперационный исход положительный, поведение не вызывает нареканий, даже начал читать прессу, просится на выписку.
- Опять к соседке под батарею…
- Любите вы делать героев из ничего. У Брюшкова если и будет инвалидность, то 3-группы, то есть человек он дееспособный, может и должен сам себя обслуживать. Более того, люди с этой группой работают.
- Сложно опровергнуть очевидное. Но не все же так сильны духом, чтобы с одной ногой заняться кап.ремонтом своего жилья. Да и деньги нужны.
- Не знаю его бытовых условий, но если они негодные, это прерогатива ЖКХ и социального работника, как их же прерогатива оформления медицинской карты на оформление его в дом-нинтернат. Сегодня это почему-то сваливают на меня. (забегая вперед скажу, что Андрей Михайлович бланки, принесенные соц.работником, все-таки взял и обещал их заполнить – Авт.) Однако я не могу начать этот процесс пока не закончится лечение. Кроме того не отработан механизм с соц.службой, я просто не знаю куда мне звонить. Мы только милиции звоним по смерти пациентов. Далее, по Брюшкову. Куда звонить, если он у них даже не стоит на учете.
- Вернемся к началу разговора. Брюшкову повезло, его судьбой занимаются, а что делать остальным?
- Таких, как он в отделении не скажу, что много, но есть. Есть своего рода «социальные койки» в 10-ом отделении, где люди «лечатся» годами, и этот вопрос тоже не решается годами. Что с этим делать не знаю. Вероятно, этим должна заниматься социальная служба.
Мое мнение, государству эти люди не нужды, что уже очевидно. Лежат они на койках, ну и пусть лежат, хоть на глаза не попадаются…
Вопрос остался открытым, но разговор продолжится. Тем более, что у меня сейчас появился аргумент. По словам уполномоченного по правам человека в Свердловской области Т.Мерзляковой, скоро в поселке Лебяжьем появится специализированный центр для лиц без определенного моста жительства и лиц, попавших в сложную ситуацию. Появится, потому, что местные власти проявили в этом участие…
Елена Абрамова
Может быть у ирбитчан есть по этому поводу свое мнение?
Первым, кто согласился ответить хотя бы на часть вопросов, стал Андрей Михайлович Вохмянин, заведующий гнойным отделением хирургии. Того самого отделения, из которого первоначально был «выписан» Брюшков, собственно, с чего началась вся эта история.
- Как охарактеризовать брюшковых?
- Такие люди, мягко говоря, социально и интеллектуально не адаптированы. Они сами не могут написать заявление, не знают и не хотят знать изменения в той же пенсионной системе. В этом случае в социальной службе есть соответствующий работник, который «ведет» человека по жизни, предоставляя услуги, нужные, не спорю, если бы только часто они не слыли «медвежьими». В случае с Брюшковым ситуация еще сложнее. Он не только не знает куда идти и что делать, он не хочет ничего делать. Человек добровольно «выпал» из жизни. Мало того, его заболевание наступило недавно, в декабре 2007 года. До этого он был дееспособный, но предпочел, и то, как я знаю, об этом люди похлопотали, жить на «казенных харчах» на Белой горке, что, понятно, проще. Он до того к этому привык, что лежа в больнице вел себя также, словно ему все должны. Материл медсестер, тушил сигареты о подоконник, ходил, простите за откровенность, рядом с унитазом… То же и с медицинскими процедурами, самолично снимал повязки, расковыривал рану.
- Потому и «выписали»?
- В данном случае я не мог сделать иначе, он мешал всему отделению. Что касается болезни. Он в алкогольном опьянении отморозил себе палец на стопе. Но это не мешало ему двигаться, пока палец не стал чернеть и доставлять болевые ощущения. Он бы и еще не обратился, если бы медсестра пансионата не настояла.
- Но операция состоялась. И если в декабре, вероятно, можно было ограничиться ампутацией стопы, то сегодня ампутация в области бедра…
- Никто при этом не говорит о расходах и лишних нагрузках. Повторяю, вел бы себя в декабре адекватно, операция была бы сделана вовремя. Что касается сегодняшнего дня, то операция прошла успешно, послеоперационный исход положительный, поведение не вызывает нареканий, даже начал читать прессу, просится на выписку.
- Опять к соседке под батарею…
- Любите вы делать героев из ничего. У Брюшкова если и будет инвалидность, то 3-группы, то есть человек он дееспособный, может и должен сам себя обслуживать. Более того, люди с этой группой работают.
- Сложно опровергнуть очевидное. Но не все же так сильны духом, чтобы с одной ногой заняться кап.ремонтом своего жилья. Да и деньги нужны.
- Не знаю его бытовых условий, но если они негодные, это прерогатива ЖКХ и социального работника, как их же прерогатива оформления медицинской карты на оформление его в дом-нинтернат. Сегодня это почему-то сваливают на меня. (забегая вперед скажу, что Андрей Михайлович бланки, принесенные соц.работником, все-таки взял и обещал их заполнить – Авт.) Однако я не могу начать этот процесс пока не закончится лечение. Кроме того не отработан механизм с соц.службой, я просто не знаю куда мне звонить. Мы только милиции звоним по смерти пациентов. Далее, по Брюшкову. Куда звонить, если он у них даже не стоит на учете.
- Вернемся к началу разговора. Брюшкову повезло, его судьбой занимаются, а что делать остальным?
- Таких, как он в отделении не скажу, что много, но есть. Есть своего рода «социальные койки» в 10-ом отделении, где люди «лечатся» годами, и этот вопрос тоже не решается годами. Что с этим делать не знаю. Вероятно, этим должна заниматься социальная служба.
Мое мнение, государству эти люди не нужды, что уже очевидно. Лежат они на койках, ну и пусть лежат, хоть на глаза не попадаются…
Вопрос остался открытым, но разговор продолжится. Тем более, что у меня сейчас появился аргумент. По словам уполномоченного по правам человека в Свердловской области Т.Мерзляковой, скоро в поселке Лебяжьем появится специализированный центр для лиц без определенного моста жительства и лиц, попавших в сложную ситуацию. Появится, потому, что местные власти проявили в этом участие…
Елена Абрамова
Может быть у ирбитчан есть по этому поводу свое мнение?
Культурное наследие 