5 октября 2003
5 октября 1918 года коллегия НКВД РСФСР утвердила положение об организации отделов уголовного розыска. Уголовный розыск, далекий от политики, всегда стоял на страже свобод и прав граждан. Еще грохотала гражданская война, но уже 16 декабря 1919 года, в освобожденном от армии Колчака Ирбите: «для охраны революционного порядка путем негласного расследования преступлений уголовного характера и борьбе с бандитизмом» был создан Уголовный розыск.
Время было тяжелое. Не хватало буквально всего: оружия, боеприпасов, обмундирования, пишущей бумаги, лошадей. А, главное, квалифицированных работников. Так на 1923 год штатная численность Уголовного розыска состояла из 11-ти сотрудников, на население Ирбитского округа в количестве 189473 человек и площадью в 8891 квадратную версту.
Однако, несмотря на материальные и физические трудности, преступления раскрывались. Преступления – порой откровенно страшные.
Утопленница
Так, 6 июня 1929 года, в реке Ница, на ее левом берегу, в трех верстах от д. Шушариной Черновского сельсовета, был обнаружен труп утопленницы. 8 июня прибывшие на место страшной находки, работники Ирбитского уголовного розыска установили: тело принадлежало женщине 20-25 лет, одетой в фабричную нательную рубаху и юбку желтого цвета. Утопленник, так утопленник. В наших краях этим никого не удивишь... Но более тщательный осмотр и вскрытие, произведенное ирбитским судебным патологоанатомом, установило наличие ран на голове, нанесенных тупым предметом. Началось следствие.
Следователем Майоровым были подняты все уголовные дела, связанные с исчезновением и пропажей людей. Вскоре выяснилось, что тело принадлежит Клавдии Назаровне Юдиной, по мужу Мильковой. Родители Клавдии опознали труп. Клавдия уже давно была в розыске, как соучастница в деле о поджоге и находящаяся в «бегах». Уголовное дело приняло неожиданные поворот.
18 декабря 1928 года в деревне Комарской был совершен поджог дома Степана Долгополова. Подозрение пало на бывшего зятя Николая Долматова и его сожительницу Елизавету Пупышеву, нанявших Клавдию Милькову для совершения преступления. Все трое были арестованы. Клавдия признала свою вину. Пупышева и Долматов отрицали.
Клавдия показала, находясь в гостях у Долматова, была подговорена хозяином поджечь дом и хозяйственные постройки его бывшей жены. Долматов и Пупышева были отпущены на свободу как косвенные и не доказанные участники преступления. Клавдия Милькова вышла из следственного изолятора под подписку о невыезде 6 февраля 1929 года. А 9 февраля Клавдия исчезает. Уже первый опрос свидетелей – родителей Клавдии - показал: дочь приехала к ним 6 февраля, имея при себе черное плюшевое пальто, одеяло, подушку и 10 рублей денег, данные ей Долматовым в счет платы за поджог. Долматов обещал Мильковой заплатить 100 рублей. За оставшимися 50 рублями, Клавдия должна была явиться к ним 9 февраля поздним вечером. Уехав от родителей, живших в деревне Юдиной, назад не вернулась. Родители были уверены, что получив деньги от Долматова, дочь скрылась от суда. Другие свидетели (в деревне, как и сегодня, так и тогда трудно что-то утаить) показали тоже самое. И лишь обнаружение трупа Клавдии, позволило следствию связать все факты в единую цепь преступления.
Милькова, нанятая за 100 рублей Долматовым и Пупышевой, совершает поджог дома Степана Долгополова. Она показавшись опасным свидетелем, была ими убита в ночь с 10 на 11 февраля 1929 года. Труп был сброшен в реку Ница. Круг замкнулся...
Долматов получил 8 лет заключения, Пупышева – 4 года. Семейная ссора Долматова с бывшей женой Долгополовой переросла в начале в развод, затем в поджог и, наконец, в трагедию – убийство...
Окончание в след. номере.
Притон
Другое уголовное дело этого времени носит совсем иной характер. 4 ноября 1928 года сотрудником Ирбитского Уголовного розыска Чувашевым был произведен осмотр дома № 13 по улице Ницинской. Хозяйка уже давно стояла на подозрении как содержательница притона. Там были задержаны гр. Чурилов и гр. Акулова без документов, занимающиеся любовью. Чурилов показал, что является квартирантом хозяйки дома Фоминой Марфы Ивановны. Но перепуганная Акулова А.И. сообщила следователю Башмакову, что приходит к Фоминой уже не в первый раз заниматься здесь проституцией. Всплыли имена ее подруг – «ночных бабочек», в количестве 9 «барышень» (орфография свидетелей) от 17 до 22 лет.
Более того, выяснилось, что бывший сожитель Фоминой, извозчик Истомин Н.А., проживающий по ул. Р. Люксембург, также содержит притон. Такса у обоих за ночь была одна от 3 до 5 рублей, с доставкой клиенту «девочки». Кроме незамужних, поставлялись и семейные дамы, желающие подзаработать. По свидетельству одной из путан, она получала с клиента за ночь 3 рубля. Сводник был обнаружен и в Доме колхозника им оказался некто Петухов Н.Я. В дело также оказался замешан регистратор Дома колхозника Заженин А.И. Всем трем грозило до 5 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Но, как известно, наш суд самый гуманный в мире (помните слова Вицина в «Кавказской пленнице»?) постановил: Фоминых М.И. приговорить к 3 годам лишения свободы с конфискацией... самовара и зеркала. Истомина и Петухова к 2 годам лишения свободы с понижением в правах на 3 года, после отбывания заключения без конфискации. Гуманное решение суд принял в связи с... наличием публичных домов в Ирбите в царское время и оставшихся этих грязных традиций как пережитков царизма.
Гаврилов
Время было тяжелое. Не хватало буквально всего: оружия, боеприпасов, обмундирования, пишущей бумаги, лошадей. А, главное, квалифицированных работников. Так на 1923 год штатная численность Уголовного розыска состояла из 11-ти сотрудников, на население Ирбитского округа в количестве 189473 человек и площадью в 8891 квадратную версту.
Однако, несмотря на материальные и физические трудности, преступления раскрывались. Преступления – порой откровенно страшные.
Утопленница
Так, 6 июня 1929 года, в реке Ница, на ее левом берегу, в трех верстах от д. Шушариной Черновского сельсовета, был обнаружен труп утопленницы. 8 июня прибывшие на место страшной находки, работники Ирбитского уголовного розыска установили: тело принадлежало женщине 20-25 лет, одетой в фабричную нательную рубаху и юбку желтого цвета. Утопленник, так утопленник. В наших краях этим никого не удивишь... Но более тщательный осмотр и вскрытие, произведенное ирбитским судебным патологоанатомом, установило наличие ран на голове, нанесенных тупым предметом. Началось следствие.
Следователем Майоровым были подняты все уголовные дела, связанные с исчезновением и пропажей людей. Вскоре выяснилось, что тело принадлежит Клавдии Назаровне Юдиной, по мужу Мильковой. Родители Клавдии опознали труп. Клавдия уже давно была в розыске, как соучастница в деле о поджоге и находящаяся в «бегах». Уголовное дело приняло неожиданные поворот.
18 декабря 1928 года в деревне Комарской был совершен поджог дома Степана Долгополова. Подозрение пало на бывшего зятя Николая Долматова и его сожительницу Елизавету Пупышеву, нанявших Клавдию Милькову для совершения преступления. Все трое были арестованы. Клавдия признала свою вину. Пупышева и Долматов отрицали.
Клавдия показала, находясь в гостях у Долматова, была подговорена хозяином поджечь дом и хозяйственные постройки его бывшей жены. Долматов и Пупышева были отпущены на свободу как косвенные и не доказанные участники преступления. Клавдия Милькова вышла из следственного изолятора под подписку о невыезде 6 февраля 1929 года. А 9 февраля Клавдия исчезает. Уже первый опрос свидетелей – родителей Клавдии - показал: дочь приехала к ним 6 февраля, имея при себе черное плюшевое пальто, одеяло, подушку и 10 рублей денег, данные ей Долматовым в счет платы за поджог. Долматов обещал Мильковой заплатить 100 рублей. За оставшимися 50 рублями, Клавдия должна была явиться к ним 9 февраля поздним вечером. Уехав от родителей, живших в деревне Юдиной, назад не вернулась. Родители были уверены, что получив деньги от Долматова, дочь скрылась от суда. Другие свидетели (в деревне, как и сегодня, так и тогда трудно что-то утаить) показали тоже самое. И лишь обнаружение трупа Клавдии, позволило следствию связать все факты в единую цепь преступления.
Милькова, нанятая за 100 рублей Долматовым и Пупышевой, совершает поджог дома Степана Долгополова. Она показавшись опасным свидетелем, была ими убита в ночь с 10 на 11 февраля 1929 года. Труп был сброшен в реку Ница. Круг замкнулся...
Долматов получил 8 лет заключения, Пупышева – 4 года. Семейная ссора Долматова с бывшей женой Долгополовой переросла в начале в развод, затем в поджог и, наконец, в трагедию – убийство...
Окончание в след. номере.
Притон
Другое уголовное дело этого времени носит совсем иной характер. 4 ноября 1928 года сотрудником Ирбитского Уголовного розыска Чувашевым был произведен осмотр дома № 13 по улице Ницинской. Хозяйка уже давно стояла на подозрении как содержательница притона. Там были задержаны гр. Чурилов и гр. Акулова без документов, занимающиеся любовью. Чурилов показал, что является квартирантом хозяйки дома Фоминой Марфы Ивановны. Но перепуганная Акулова А.И. сообщила следователю Башмакову, что приходит к Фоминой уже не в первый раз заниматься здесь проституцией. Всплыли имена ее подруг – «ночных бабочек», в количестве 9 «барышень» (орфография свидетелей) от 17 до 22 лет.
Более того, выяснилось, что бывший сожитель Фоминой, извозчик Истомин Н.А., проживающий по ул. Р. Люксембург, также содержит притон. Такса у обоих за ночь была одна от 3 до 5 рублей, с доставкой клиенту «девочки». Кроме незамужних, поставлялись и семейные дамы, желающие подзаработать. По свидетельству одной из путан, она получала с клиента за ночь 3 рубля. Сводник был обнаружен и в Доме колхозника им оказался некто Петухов Н.Я. В дело также оказался замешан регистратор Дома колхозника Заженин А.И. Всем трем грозило до 5 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Но, как известно, наш суд самый гуманный в мире (помните слова Вицина в «Кавказской пленнице»?) постановил: Фоминых М.И. приговорить к 3 годам лишения свободы с конфискацией... самовара и зеркала. Истомина и Петухова к 2 годам лишения свободы с понижением в правах на 3 года, после отбывания заключения без конфискации. Гуманное решение суд принял в связи с... наличием публичных домов в Ирбите в царское время и оставшихся этих грязных традиций как пережитков царизма.
Гаврилов
Культурное наследие 