24 января 2016
В 1991 году по известной необходимости пришлось мне находиться в роддоме, что тогда еще располагался на улице Володарского. Дом, как дом, в два этажа. Вот эти-то два этажа оказались роковыми в той истории, какая имела место быть…
В том старом роддоме на первом этаже располагались палаты для женщин лежавших на сохранении, а на втором - непосредственно родильное отделение и палаты для мамочек. И нередко бывало так, что женщин с первого этажа срочно перемещали на второй…
К нам во вторую палату на первом этаже положили Галю. Милая, веснушчатая девочка 17 лет из какой-то деревни, она поразила нас с первого взгляда, вытащив из большой сумки две трехлитровые банки с молоком и баночку меда. Отказаться от этой снеди не было никакой возможности. Галочка подходила к тумбочке брала кружку, если там был сок, тут же выливала содержимое в раковину. Наливала молоко, подавала, приговаривая: «Пейте, пейте, наше, деревенское!» Уже через час, она знала не только нас всех по именам, но и тех, кто лежал в соседних палатах. К вечеру, перезнакомившись с санитарками, она уже носилась между этажами, передавая гостинцы от мужей и родственников. При этом округляла глаза и, не переставая, комментировала не только самого передавшего, но и то, что лежало в пакете. Но это обстоятельство не портило отношений, так как на нее просто без толку было обижаться. А уж когда она, запыхавшись, прибегала в палату, восторженно рассказывая о чудненьких младенчиках, которых вот только сейчас повезли кормить, и какие они крошечные и какие у них глазки, что просто невозможно было не улыбнуться ей в ответ. Через день все приходящие под окна мужья улыбались Галочке так, как улыбаются родственнице, приглядывающей за их неприспособленными к трудностям любимыми.
В среду сразу троих, в том числе и Галочку, перевели на второй этаж рожать. Одна из нас благополучно родила и счастливая уже отдыхала в палате, а мы еще только готовились к этому таинству. Я, борясь с болью, бродила по коридору, Галочка, прижав лоб к стеклу, стояла у окна…
В то раннее июньское утро муж родившей счастливицы, не ведая ничего опасного и дурного, весело подошел к окну первого этажа и начал вглядываться в сумрак коридора. Ничего там не увидев, он опрометчиво поднял голову вверх, и тут их взгляды встретились. Узнав Галю, он, лучезарно улыбаясь, спросил, где мол, моя, чтой-то ее не видать? На что эта добрая душа, изо всех сил желая помочь человеку, но, напрочь забыв, что мы находимся на втором этаже, резко поднимает руку и, показывая на потолок, произносит такую фразу: «А она уже там!». Муж, внимательно следя за галочкиной рукой, поднимает глаза в верх, и видит там крышу здания, что фигурально может означать, как чердак, так и, выражаясь по-русски, небеса… Нервно улыбаясь, он возвращается взглядом к Галочке, которая свою жестикуляцию повторяет еще трижды. При этом на ее лице появляется вполне нормальное выражение для женщины, у которой начались схватки. Видя Галино лицо, мужчина побелевшими губами шепчет: «Когда?…» На что Галя немедля отвечает: «Да, утром еще отмучилась…».
Покачнувшись от этого известия, несчастный, почти упал на стоявшую во дворе скамейку. Галя тут же высунулась из окна и чтобы, как она думала усилить его радостные впечатления, прокричала, чтобы он не переживал, жена сильно не кричала. «Намучилась, так отдыхает теперь», - подняв глаза к небу, подытожила она свое сообщение. Сгорбившись от этих известий, муж побрел в приемный покой. Там, назвав фамилию жены, спросил, когда ее можно забрать. Нянечка, работница со стажем, увидев мрачное мужское лицо, тут же подумала, что, наверное, у папаши третья дочь родилась, убрав с лица улыбку, сурово ответила, что, дескать, как положено через неделю. И уже почти отвернувшись, в сердцах добавила: «Сам бы помучился, как она, бедная мучилась»…
Все могло бы окончиться весьма трагически, если бы в этот момент не вошла медсестра родильного отделения. Строго попеняв нянечке на недопустимость ее тона, она участливо поинтересовалась у мужчины фамилией его жены, услышав которую радостно воскликнула: «Так ведь у вас сын родился, три с половиной весом!». Ничего, не понимая, и тараща на медсестру и нянечку глаза, папаша только и смог выдохнуть: «А жена, жена где?»…
Если не жизнь, то уж точно здоровье Галочки спасло только то обстоятельство, что она в это время находилась в родовой, куда мужчинам путь заказан.
Елена Абрамова
Фото: Рулев Е.В., 1987 г.
В том старом роддоме на первом этаже располагались палаты для женщин лежавших на сохранении, а на втором - непосредственно родильное отделение и палаты для мамочек. И нередко бывало так, что женщин с первого этажа срочно перемещали на второй…
К нам во вторую палату на первом этаже положили Галю. Милая, веснушчатая девочка 17 лет из какой-то деревни, она поразила нас с первого взгляда, вытащив из большой сумки две трехлитровые банки с молоком и баночку меда. Отказаться от этой снеди не было никакой возможности. Галочка подходила к тумбочке брала кружку, если там был сок, тут же выливала содержимое в раковину. Наливала молоко, подавала, приговаривая: «Пейте, пейте, наше, деревенское!» Уже через час, она знала не только нас всех по именам, но и тех, кто лежал в соседних палатах. К вечеру, перезнакомившись с санитарками, она уже носилась между этажами, передавая гостинцы от мужей и родственников. При этом округляла глаза и, не переставая, комментировала не только самого передавшего, но и то, что лежало в пакете. Но это обстоятельство не портило отношений, так как на нее просто без толку было обижаться. А уж когда она, запыхавшись, прибегала в палату, восторженно рассказывая о чудненьких младенчиках, которых вот только сейчас повезли кормить, и какие они крошечные и какие у них глазки, что просто невозможно было не улыбнуться ей в ответ. Через день все приходящие под окна мужья улыбались Галочке так, как улыбаются родственнице, приглядывающей за их неприспособленными к трудностям любимыми.
В среду сразу троих, в том числе и Галочку, перевели на второй этаж рожать. Одна из нас благополучно родила и счастливая уже отдыхала в палате, а мы еще только готовились к этому таинству. Я, борясь с болью, бродила по коридору, Галочка, прижав лоб к стеклу, стояла у окна…
В то раннее июньское утро муж родившей счастливицы, не ведая ничего опасного и дурного, весело подошел к окну первого этажа и начал вглядываться в сумрак коридора. Ничего там не увидев, он опрометчиво поднял голову вверх, и тут их взгляды встретились. Узнав Галю, он, лучезарно улыбаясь, спросил, где мол, моя, чтой-то ее не видать? На что эта добрая душа, изо всех сил желая помочь человеку, но, напрочь забыв, что мы находимся на втором этаже, резко поднимает руку и, показывая на потолок, произносит такую фразу: «А она уже там!». Муж, внимательно следя за галочкиной рукой, поднимает глаза в верх, и видит там крышу здания, что фигурально может означать, как чердак, так и, выражаясь по-русски, небеса… Нервно улыбаясь, он возвращается взглядом к Галочке, которая свою жестикуляцию повторяет еще трижды. При этом на ее лице появляется вполне нормальное выражение для женщины, у которой начались схватки. Видя Галино лицо, мужчина побелевшими губами шепчет: «Когда?…» На что Галя немедля отвечает: «Да, утром еще отмучилась…».
Покачнувшись от этого известия, несчастный, почти упал на стоявшую во дворе скамейку. Галя тут же высунулась из окна и чтобы, как она думала усилить его радостные впечатления, прокричала, чтобы он не переживал, жена сильно не кричала. «Намучилась, так отдыхает теперь», - подняв глаза к небу, подытожила она свое сообщение. Сгорбившись от этих известий, муж побрел в приемный покой. Там, назвав фамилию жены, спросил, когда ее можно забрать. Нянечка, работница со стажем, увидев мрачное мужское лицо, тут же подумала, что, наверное, у папаши третья дочь родилась, убрав с лица улыбку, сурово ответила, что, дескать, как положено через неделю. И уже почти отвернувшись, в сердцах добавила: «Сам бы помучился, как она, бедная мучилась»…
Все могло бы окончиться весьма трагически, если бы в этот момент не вошла медсестра родильного отделения. Строго попеняв нянечке на недопустимость ее тона, она участливо поинтересовалась у мужчины фамилией его жены, услышав которую радостно воскликнула: «Так ведь у вас сын родился, три с половиной весом!». Ничего, не понимая, и тараща на медсестру и нянечку глаза, папаша только и смог выдохнуть: «А жена, жена где?»…
Если не жизнь, то уж точно здоровье Галочки спасло только то обстоятельство, что она в это время находилась в родовой, куда мужчинам путь заказан.
Елена Абрамова
Фото: Рулев Е.В., 1987 г.
Культурное наследие 