8 декабря 2023
Почетному гражданину Ирбита сценографу Виктору Моору исполнилось 75 лет. К праздничному вечеру, который по этому случаю подготовили театр и город, Виктор Александрович сделал афишу. Ну, а кто еще?! Он же — главный художник Ирбитской драмы. Под символичным названием «Театр-судьба» на афише — фрагменты этапных для Моора спектаклей.
Тут и «Мария Стюарт»: в той давней постановке не было дворцов и замков, лаконичная сценография состояла из красочного витража и помоста в виде креста, где будет казнена главная героиня. Спектакль о борьбе за власть — это актуально (и интересно для постановщиков!) во все времена, а еще Виктору Александровичу всегда по-человечески жаль Марию Стюарт. Потому и возникла мысль о распятом кресте… Тут и «Антигона»: с центральной гигантской маской Зевса. Выполненный в объеме, бог всех богов был поделен на фрагменты, и в разные моменты спектакля для артистов открывалась то одна, то другая мини-площадка. Динамичная, подвижная сценография визуально отражала особенность времени, ломку старых устоев… А еще на афише — эскиз декораций к «Свои люди — сочтемся»: красноречивый образ — пустые оклады икон. Несмотря на призыв в названии пьесы Островского, в реальном мире далеко не все и не всем — свои. Подчас между людьми — пропасть, пустота…
— Потому и пустые оклады, — продолжает вести по афише и собственному творчеству Виктор Александрович. — Как символ безверия, отсутствия гармонии. Но в какой-то момент спектакля отдаленно, ненавязчиво на сцене возникает небольшая икона. Символ даже не веры, а совести. Вот во что еще можно верить!..
«Я ПРОСТО КОМПОНУЮ ВОЗДУХ СЦЕНЫ…»
За сорок с лишним лет работы в театре художник-сценограф Виктор Моор создал около 300 сценических решений в разных жанрах: «Чайка» Чехова, «Женитьба» Гоголя, «На золотом дне» Мамина-Сибиряка, «Старик» Горького, «Привидение» Ибсена, «Эзоп» Фигейредо, «Синие кони на красной траве» Шатрова. Поскольку Ирбитский театр носит имя А. Н. Островского и делом чести считает держать в репертуаре пьесы драматурга, то чего только Виктор Александрович не оформлял «из Островского» — «Гроза», «Женитьба Бальзаминова», «Светит да не греет», «Волки и овцы», «На бойком месте», тот же «Банкрот» («Свои люди — сочтемся»). Случалось, жизнь возвращала к одному названию не единожды, с разными режиссерами-постановщиками, и невозможно было повторяться, тиражировать самого себя, переходить на скороговорку. Снова приходилось вчитываться, искать решение. Живописное.
Он убежден: ну, нельзя в Ирбите играть на одном стуле (тренд современного театра). Ирбитская драма — театр реалистический. Публике нужны ассоциации, образно говоря — аромат действия. Чтобы зритель не только «картинку», а идею воспринял. Потому он и решает сценическое пространство на ассоциациях, эмоциях. «Компонует воздух».
— Однажды услышал: «Сценография — это сосуд. А влага, его наполняющая, — артисты, которые погружаются в это пространство и оправдывают его». Мгновенно согласился с этой формулой, — говорит художник.
Можно, конечно, и поспорить. С формулой. Но очевидно: заслуженный работник культуры РФ член Союза художников России Виктор Моор давно сформировал собственную эстетическую программу. Его работы «замешаны» на символах, метафорах — лаконичны по форме и емки по содержанию. Не потому ли в профессиональной среде его называют «художник-философ»? В век наступающих, в том числе и на театр, технологий удастся ли сохранить «философию», свою живописную эстетику?
— Никуда мы от новых технологий не уйдем. Будем двигаться в этом направлении, — соглашается Виктор Александрович. — Но «технологии» должны ложиться на образ спектакля, что задуман. Использовать их надо умело и уместно. Знаете, как один художник определил разницу между талантом и гениальностью? «Гений умело нарушает закономерность». Умело! Такими были Ваг Гог, импрессионисты…
ХУДОЖНИК МООР ПРИХОДИЛ К… ДИРЕКТОРУ МООРУ
Скорее всего завидная твердость собственной позиции (несмотря на вызовы времени и обстоятельств) сформировалась в нем, когда из 44 лет службы в Ирбитской драме он 17 лет совмещал должность главного художника и… директора театра. Было такое! В начале 1990-х историческое здание театра «накрыл» сначала пожар, потом разморозка системы отопления. Положение — не для слабонервных. Коллеги попросили возглавить театр. Отказаться — все равно, что предать. Согласился на год. Оказалось, на 17 лет. Труднее всего, вспоминает Виктор Александрович, было «когда художник Моор приходил со своими идеями и фантазиями по спектаклю к директору Моору: дай денег на то и на это». Надо было поступить так, чтобы все совпало: и творчески достойно оформить спектакль, и чтоб недорого…
Наверное, режиссерам с таким художником непросто?
— Виктор Александрович всегда предлагает свой взгляд. И это его личные ощущения материала, пьесы, — говорит главный режиссер Ирбитской драмы Александр Фукалов. — В спектакле «Поздняя любовь» по Островскому я точно знал, что мне нужно на сцене. Но я минималист. Мне много не надо. А сцена большая. Заполнить ее была задача Виктора Александровича. Он взял тот минимум, что нужен был мне, добавил свое видение, и родился образ небогатого, покосившегося жилья на окраине Москвы. Коллега, смотревший спектакль, рассказывает: «Открылся занавес, и голова пошла набок вслед за косо нависшим балконом. И я сразу подумал: какие несчастные люди тут живут». Так это и требовалось!..
Моор огромен по своему таланту, своим предложениям. И он, безусловно, человек этого места. Театра, города.
Возникла идея создать в Ирбитском музее ИЗО отдел театрально-декорационного искусства. Есть уже первые экспонаты, в том числе Виктора Александровича, — макеты, эскизы. Более того, есть желание приглашать сюда молодых сценографов России. А мэтры в городе-музее Ирбите, на пленэре, и под сводами театра, которому более 170 лет, могли бы давать мастер-классы. А можно устроить творческую лабораторию не только мэтров и начинающих, но сценографов и режиссеров. Обговаривали эту идею с Виктором Александровичем. Интересно ведь, правда?
«Областная газета»
Тут и «Мария Стюарт»: в той давней постановке не было дворцов и замков, лаконичная сценография состояла из красочного витража и помоста в виде креста, где будет казнена главная героиня. Спектакль о борьбе за власть — это актуально (и интересно для постановщиков!) во все времена, а еще Виктору Александровичу всегда по-человечески жаль Марию Стюарт. Потому и возникла мысль о распятом кресте… Тут и «Антигона»: с центральной гигантской маской Зевса. Выполненный в объеме, бог всех богов был поделен на фрагменты, и в разные моменты спектакля для артистов открывалась то одна, то другая мини-площадка. Динамичная, подвижная сценография визуально отражала особенность времени, ломку старых устоев… А еще на афише — эскиз декораций к «Свои люди — сочтемся»: красноречивый образ — пустые оклады икон. Несмотря на призыв в названии пьесы Островского, в реальном мире далеко не все и не всем — свои. Подчас между людьми — пропасть, пустота…
— Потому и пустые оклады, — продолжает вести по афише и собственному творчеству Виктор Александрович. — Как символ безверия, отсутствия гармонии. Но в какой-то момент спектакля отдаленно, ненавязчиво на сцене возникает небольшая икона. Символ даже не веры, а совести. Вот во что еще можно верить!..
«Я ПРОСТО КОМПОНУЮ ВОЗДУХ СЦЕНЫ…»
За сорок с лишним лет работы в театре художник-сценограф Виктор Моор создал около 300 сценических решений в разных жанрах: «Чайка» Чехова, «Женитьба» Гоголя, «На золотом дне» Мамина-Сибиряка, «Старик» Горького, «Привидение» Ибсена, «Эзоп» Фигейредо, «Синие кони на красной траве» Шатрова. Поскольку Ирбитский театр носит имя А. Н. Островского и делом чести считает держать в репертуаре пьесы драматурга, то чего только Виктор Александрович не оформлял «из Островского» — «Гроза», «Женитьба Бальзаминова», «Светит да не греет», «Волки и овцы», «На бойком месте», тот же «Банкрот» («Свои люди — сочтемся»). Случалось, жизнь возвращала к одному названию не единожды, с разными режиссерами-постановщиками, и невозможно было повторяться, тиражировать самого себя, переходить на скороговорку. Снова приходилось вчитываться, искать решение. Живописное.
Он убежден: ну, нельзя в Ирбите играть на одном стуле (тренд современного театра). Ирбитская драма — театр реалистический. Публике нужны ассоциации, образно говоря — аромат действия. Чтобы зритель не только «картинку», а идею воспринял. Потому он и решает сценическое пространство на ассоциациях, эмоциях. «Компонует воздух».
— Однажды услышал: «Сценография — это сосуд. А влага, его наполняющая, — артисты, которые погружаются в это пространство и оправдывают его». Мгновенно согласился с этой формулой, — говорит художник.
Можно, конечно, и поспорить. С формулой. Но очевидно: заслуженный работник культуры РФ член Союза художников России Виктор Моор давно сформировал собственную эстетическую программу. Его работы «замешаны» на символах, метафорах — лаконичны по форме и емки по содержанию. Не потому ли в профессиональной среде его называют «художник-философ»? В век наступающих, в том числе и на театр, технологий удастся ли сохранить «философию», свою живописную эстетику?
— Никуда мы от новых технологий не уйдем. Будем двигаться в этом направлении, — соглашается Виктор Александрович. — Но «технологии» должны ложиться на образ спектакля, что задуман. Использовать их надо умело и уместно. Знаете, как один художник определил разницу между талантом и гениальностью? «Гений умело нарушает закономерность». Умело! Такими были Ваг Гог, импрессионисты…
ХУДОЖНИК МООР ПРИХОДИЛ К… ДИРЕКТОРУ МООРУ
Скорее всего завидная твердость собственной позиции (несмотря на вызовы времени и обстоятельств) сформировалась в нем, когда из 44 лет службы в Ирбитской драме он 17 лет совмещал должность главного художника и… директора театра. Было такое! В начале 1990-х историческое здание театра «накрыл» сначала пожар, потом разморозка системы отопления. Положение — не для слабонервных. Коллеги попросили возглавить театр. Отказаться — все равно, что предать. Согласился на год. Оказалось, на 17 лет. Труднее всего, вспоминает Виктор Александрович, было «когда художник Моор приходил со своими идеями и фантазиями по спектаклю к директору Моору: дай денег на то и на это». Надо было поступить так, чтобы все совпало: и творчески достойно оформить спектакль, и чтоб недорого…
Наверное, режиссерам с таким художником непросто?
— Виктор Александрович всегда предлагает свой взгляд. И это его личные ощущения материала, пьесы, — говорит главный режиссер Ирбитской драмы Александр Фукалов. — В спектакле «Поздняя любовь» по Островскому я точно знал, что мне нужно на сцене. Но я минималист. Мне много не надо. А сцена большая. Заполнить ее была задача Виктора Александровича. Он взял тот минимум, что нужен был мне, добавил свое видение, и родился образ небогатого, покосившегося жилья на окраине Москвы. Коллега, смотревший спектакль, рассказывает: «Открылся занавес, и голова пошла набок вслед за косо нависшим балконом. И я сразу подумал: какие несчастные люди тут живут». Так это и требовалось!..
Моор огромен по своему таланту, своим предложениям. И он, безусловно, человек этого места. Театра, города.
Возникла идея создать в Ирбитском музее ИЗО отдел театрально-декорационного искусства. Есть уже первые экспонаты, в том числе Виктора Александровича, — макеты, эскизы. Более того, есть желание приглашать сюда молодых сценографов России. А мэтры в городе-музее Ирбите, на пленэре, и под сводами театра, которому более 170 лет, могли бы давать мастер-классы. А можно устроить творческую лабораторию не только мэтров и начинающих, но сценографов и режиссеров. Обговаривали эту идею с Виктором Александровичем. Интересно ведь, правда?
«Областная газета»
Культурное наследие 