В Европе я бы этого не позволил

Что не выдаст фантазия! На что не толкнет даровой рубль...
Отец взял меня на «ярмонку». Помню, на все голоса шумит Черный рынок: визг гармоник, ухарские припевки подвыпивших, выкрики сотен торговок, задорный смех и площадная ругань — словом, ярмарка.
Для меня все ново, интересно. Я не обращаю внимания па морозный ветерок, пощипывающий нос и щеки.
Поразил тогда вот какой случай. Отец выбирал корчагу. Изделия стояли рядами — на сотню метров растянулась по снегу горшечная река, торговцы наперебой зазывают к себе.
— Смотри, — подтолкнул отец. По Александровской улице картинно пролетела тройка лошадей. Вскоре эта тройка снова показалась около горшечного ряда и вдруг повернула прямо на горшечников. Люди с криком отскакивали в сторону.
— Берегись! — кричал кучер.
Глиняная посуда со звоном и треском ломалась. Ямщик погонял лошадей. Тройка летела по горшечному ряду.
— Полиция! Полицию сюда!.. — кричало несколько голосов.
Проехав до конца горшечного ряда, седок приказал: «К Васильеву!».
В дорогой шубе и каракулевой шапке он взял под руку свою даму, закутанную в меха и поднялся на крыльцо ресторана. Здесь его встретил приказчик.
— Феодулий, на Черном рынке я немного горшков побил. Узнай сколько. Пусть подтвердит полиция. И уплати.
— Ну, Сергей Иванович, вы уж сегодня слишком хватили, — с укором проговорила дама.
— Анюта, это Ирбитская ярмарка. Азия. Здесь все можно. В Европе я бы этого не позволил.
На каждой ярмарке были свои «герои». В этом году «героем» стал сын московского купца Сергей Наталкин.
Рассказал Осинцев Николай Дмитриевич, 1901 г. рожд., с. Чурман Ирбитскoro уезда.
И.Я. Антропов «Были Ирбита».