24 августа 2018
Знаменитым он стал благодаря иллюстрациям к литературным произведениям, его картинами украшены «Слово о полку Игореве», «Роман о Тристане и Изольде» и многие другие. Воловичу было 90 лет, недавно художник отмечал юбилей.
Его работы хранятся в музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве, Третьяковской галерее, Русском музее в Санкт-Петербурге, Пражской национальной галерее, Моравской галерее в Брно, музее современного искусства в Кельне и многих других отечественных и зарубежных государственных и частных собраниях.
Художник часто бывал в Ирбите, дарил свои произведения в Ирбитский государственный музей изобразительных искусств. За большой вклад в развитие культуры города Ирбита он удостоен звания Почетный гражданин города Ирбита.
ВИТАЛИЙ ВОЛОВИЧ: ИСПОВЕДЬ ХУДОЖНИКА
(статья для каталога к 90-летию художника, июль 2018)
Ирбитский ГМИИ является обладателем более 330 листов печатной и оригинальной графики одного из ведущих современных отечественных художников, классика уральской графики Виталия Воловича. Это достаточно полное собрание работ мастера позволяет составить представление о разных этапах его творчества. Почти треть из этих произведений подарена музею самим автором. Значительный ряд работ передан из частных коллекций – от художников Нины Казанцевой и Екатерины Гилевой, директора Ирбитского ГМИИ Валерия Карпова. Первые графические листы поступили в музей в 1974 году, в самом начале формирования его коллекции.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
А история отношений Ирбитского музея с художником неотъемлема от истории отношений с ним его создателя. Вначале это было заочное знакомство, случившееся в 1968 году, когда молодой и только еще мечтавший о появлении в провинциальном городе художественного музея Валерий Карпов часто заходил в местные книжные магазины в поисках новых изданий, среди которых однажды и оказалась оставленная специально для него книга - «Отелло» Шекспира с потрясшими его иллюстрациями Воловича, с образом мятущегося мавра на обложке… Так для Валерия Карпова произошло открытие этого имени в уральском искусстве…
Потом был 1973 год, подготовка большой экспозиции «Урал социалистический» в залах картинной галереи на Вайнера в уральской столице, в числе экспонатов – 24 листа из серии «Тристан и Изольда» Виталия Воловича. Уже очное знакомство, расспросы художника о только что родившемся музее, тогда еще выставочном зале, и озвученное Валерием Карповым желание приобрести листы серии для формирующейся коллекции. Через Свердловский художественный фонд был выписан счет на две тысячи рублей, и графические работы отправились в Ирбит. Правда, оплатить счет удалось не сразу: только после походов в горком партии удалось уговорить руководство Ирбитского мотозавода купить графику для городского дома культуры «Современник», с последующей передачей ее музею. Но при условии, что Валерий Карпов подготовит для работников нескольких цехов и отделов мотозавода цикл лекций об искусстве. После предоставления корешков путевок на 76 прочитанных им лекций счет был оплачен, и в 1974 году молодая музейная коллекция пополнилась первыми графическими листами Виталия Воловича… А художник с тех пор стал частым гостем Ирбитского музея, следил за его становлением и стремительным ростом, поддерживал и высоко ценил создание Музея уральского искусства и принимал самое непосредственное участие в формировании его коллекции, передавая сюда собственные графические произведения и работы других художников из своего частного собрания. Вообще Виталий Михайлович справедливо считает, что долг художника - заботиться о будущей судьбе своих творений, делая их достоянием музеев. Так со временем в Ирбитском ГМИИ сложилась достойная коллекция его книжной и станковой графики, в которой представлены практически все его основные серии и о которой и пойдет речь ниже.
Отметим здесь, что Виталий Волович наделен не только большим художественным даром и виртуозно владеет свойственными профессии графика инструментами, но и отмечен талантами писателя – автора живого выразительного слова, великолепного рассказчика, а также точного в своих оценках и свободного в воззрениях искусствоведа. О себе и своем творчестве, о себе и о времени он откровенно и искренне рассказал в автобиографической книге «Мастерская. Записки художника», на отрывки из которой, с чувством глубокой признательности автору, мы и позволим себе ссылаться в нашей статье.
РОМАН С КНИГОЙ
В творчестве Виталия Воловича работа над оформлением произведений отечественной и мировой литературы заняла ведущее место. Истоки этой приверженности, считает сам художник, восходят к детству, к семье, где мать и отчим были писателями, где царил культ книги, которая считалась «эквивалентом жизни», поэтому ему «как бы на роду было написано стать иллюстратором, соединив в книге свою любовь к литературе и изобразительному искусству».
«Я – книжный иллюстратор. Это главное мое дело в жизни. Все, что я делал, я делал для книги или в связи с ней», – пишет Виталий Волович в автобиографической книге. И далее так определяет суть своего творческого кредо во взаимоотношениях с литературной классикой: «Но надо признаться, что самым важным для меня был не столько сам текст, сколько совпадение его идей, смыслов и образов с моими собственными. С его помощью я пытался выразить нужные мне идеи».
И еще об одной чрезвычайно важной особенности в своей работе над книгой он пишет следующее: «Работая над иллюстрациями к классической литературе, я пытался преодолеть однозначность сюжета, его «иллюстративность». Главное - передать атмосферу произведения, понять его идеи… Мне нравилось размышлять над текстом, над возможностями его интерпретации, угадывать атмосферу произведения, искать пластику, адекватную его образам. Меня интересовала жизнь идей в различных временных измерениях. Мне нравилось сочинение сюжетов, их развитие во времени – от страницы к странице. Поэтому я тяготею к большим сериям. И в этом смысле, работая над станковой графикой или занимаясь живописью, я все равно остаюсь более всего книжным художником…» Вот эта «жизнь идей в различных временных измерениях» и становится духовной доминантой книжных и станковых серий художника, обладающего особым искусством проникновения в сложный, отвечающий его нравственно-этической позиции литературный первоисточники использующего большие внутренние силы для его переосмысленияи интерпретации графическими средствами – интерпретации глубоко индивидуальной и не имеющей аналогов.
В ирбитском собрании представлена книжная графика художника 1950-1980-х годов, выполненная как для Свердловского, так и для московских книжных издательств и позволяющая вести речь о тематических и стилистических особенностях этой области его творчества на протяжении тридцати лет.
Среди наших листов есть и две цветные линогравюры-иллюстрации к сказам «Хозяйка медной горы» и «Золотой волос», поступившие из частных коллекций Е.В. Гилевой и Н.П. Казанцевой. Они напечатаны с 3-х и 4-х досок соответственно и зафиксировали «состояние с текстом».
Стоит здесь заметить, что, создав неповторимый мир в иллюстрациях для детских книг, Виталий Волович все же называет оформление детской литературы своей «творческой ошибкой», объясняя это тяжеловесностью своей манеры и склонностью к драматической тематике. Это верно лишь отчасти, потому что в детской иллюстрации он приоткрыл еще одну сторону своего дарования и в ней он оказался органичен так же, как и в своих драматических циклах. Но он прав в том, что художник с фатальной неизбежностью должен быть верен себе, своим внутренним ощущениям. В атмосфере этой верности себе и формируется следующий этап его творчества.
В 1965 году в издательстве «Художественная литература» выходит книга «Песни о соколе» и «Песни о буревестнике» А.М. Горького с иллюстрациями Виталия Воловича в технике гравюры на картоне, выдержанными в сурово-романтической напряженной стилистике, на контрасте образов-символов из революционной поэтики. Это был его первый московский книжный проект, получивший диплом Всесоюзного конкурса, после которого поступило предложение принять участие в Международной выставке искусства книги в Лейпциге, для которой по условиям конкурса Виталий Волович приготовил четыре разворотные иллюстрации в технике гравюры на картоне к балладе Роберта Стивенсона «Вересковый мед», удостоенные серебряной медали. Все это, вкупе с огромной эрудицией, удивительным умением оперировать разнообразным историческим и этнографическим материалом, выстраивать композиции, ориентированные на цельность и ясность, декоративное чутье, культуру графической подачи, и составили впоследствии феномен творчества Виталия Воловича.
«Добро и зло. Черное и цветное. Образ шотландских воинов – камень. Образ пиктов-медоваров – цветы. Метафора книги – камень, брошенный в цветущий вереск… Простота и грубость форм, изображающих воинов, и орнаментальная легкость в изображениях пиктов. Непримиримость двух миров. Их постоянная и вечная борьба», - так сам автор поясняет изобразительно-смысловую стилистику композиций серии «Вересковый мед», первые листы из которой поступили в Ирбитский ГМИИ в 1997 году.
В иллюстрациях к трагедии Шекспира «Отелло» (1966), заказ на которые Волович в очередной раз получил в столичном издательстве, он снова активно использует выразительные возможности гравюры на картоне, усиливая накал драматических сцен эмоциональной силой светотени, вибрирующей между светом и тьмой и выхватывающей из замкнутого пространства крупные фигуры, динамика которых скованажесткими формами двух полуциркульных каменных сводов, повторяющихся в композиции каждого листа как заданная автором декорация- фон трагедии, действующие лица которой – «носители одной, но всепоглощающей страсти : любовь, зависть, доверие, ложь… Эти страсти равно наполнены, избыточны, разрушительны. Их столкновения трагичны. И только смерть разрешает все противоречия». 7 листов серии «Отелло» переданы художником в дар Ирбитскому ГМИИ в том же 1997 году.
Потом последует исполненная в технике офорта серия иллюстраций к шекспировскому «Ричарду III» (1967) для издательства «Искусство», откуда художник получил письмо с предложением творческой заявки на оформление любого произведения классической литературы. Среди предложенных им «Сида» Корнеля и «Ричарда III» Шекспира издательство выбрало последнюю трагедию.
В этой серии художник трактует историческую хронику как политическую трагедию, в основе которой - залитый кровью путь главного героя к власти.Мотив прямых параллельных линий неба, колючий орнамент пола выбраны им для создания атмосферы «холодного отчужденного пространства. Ощущение бесчеловечной среды, из которой неизбежно вырастает преступление. В этой среде нет места сочувствию. Она враждебна теплу и любви».ВИрбитском ГМИИ, помимо законченных вариантов серии, хранятся три цветных варианта печати с двух досок композиций первого и второго разворотов, пробный оттиск листа «Духи убитых Ричардом», являющийся «негативом»по отношению к окончательному варианту, а также еще два рабочих варианта композиции фронтисписа «Ричард с короной». Последние вместе с окончательным вариантом демонстрируют творческую «кухню» художника, эволюцию решения центрального образа – от карандашного эскиза, где на первом плане изображена раскрытая книга, через оттиск с варианта доски, представляющий фигуру Ричарда фланкированной театральными занавесами, до мощного и лаконичного образа, монументально вырастающего на черном фоне.
Художник так рассуждает о внутренних законах развития иллюстративных серий: «…Часто совокупность листов подсказывает, чего им недостает, чтобы, существуя даже отдельно от книги, например, в условиях выставки, быть законченными сюжетно и тематически.
Созданные в 1972 году литографии из серии иллюстраций к «Роману о Тристане и Изольде» Жозефа Бедье, проникнутые ощущением трагической разобщенности влюбленных героев, на Международной выставке в Брно в 1976 году были отмечены бронзовой медалью. Богатство тональных переходов и соотношений, красивая мягкая фактура смягчаютграненность форм каменных стен и башен, окружающих монументальные фигуры героев, эмоционально раздвигают открытое нейтральное пространство заставок, где место действия отмечено лишь линией горизонта.Как отмечает художник, здесь «нет предметов, относительно которых можно было бы установить масштаб фигур. Именно это выводит их изображение за пределы жанра, за рамки частного, случайного».
«Роман о Тристане и Изольде» с иллюстрациями Воловича был издан в Свердловском книжном издательстве, художник считал это прорывом в его практике, так как раньше здесь издавались только книги уральских авторов.
Следующей работой, удостоенной бронзовой медали на книжной выставке, посвященной 150-летию со дня смерти Гете, снова в Лейпциге (1982), станут иллюстрации к его трагедии «Эгмонт», выполненные в технике офорта и мягкого лака. Узкие вертикальные композиции с человеческими фигурами, зажатыми в жестких конструкциях, напоминающих эшафоты с крестами и виселицами, рождающие ощущение безысходности, объединены во внутренниеразвороты-диптихи. Грубые деревянные конструкции, повторяющиеся в каждой композиции, выполняют роль декораций, призванных, по замыслу автора, создавать ощущение театрального спектакля. Атмосфера эпохи испанской инквизиции накануне Нидерландской революции 16 века, жестокость власти и трагизм человеческих судеб вновь обретают в этой серии вневременной накал.
1982-й стал и годом созданиясерии иллюстраций к выдающемуся памятнику отечественной словесности XII века «Слово о полку Игореве» для готовившегося к выпуску в Средне-Уральском книжном издательстве подарочного издания к 800-летию «Слова». Чтобы насмотреться, набраться впечатлений, проникнуться историей,Виталий Волович специально ездил на этюды в Суздаль и Муром. Заполнив пространство характерных для русского храмового зодчества полуциркульных арок, глубина которых здесь зрительно раздвигается за счет сочетания фактур офорта и мягкого лака в разработке дальних планов, динамичными фигурами, стремящимися вырваться из ограничивающих их рамок, художник создает выдержанные в духе драматической напряженности то лирико-трагические, как «Плач Ярославны» и «Вознесение», то полные накала жестокой битвы сцены. «Слово…» - попытка художника вырваться из различных форм стилизации, уйти от условности и схематичности, наполнить листы ощущением подлинной жизни, которая так полно и сильно звучит в тексте, - отмечает автор. – Земля, покрытая тьмой нашествия. Сцены насилия, скорбь и плач жен, люди без крова, взаимное истребление – постоянные спутники человеческой истории. Меняются лишь костюмы и декорации. По существу же не меняется ничего. Поэтому иллюстратору было необходимо вырвать эти события из частного случая, из конкретного происшествия, из случайного эпизода. Полукруг неба – церковный свод и одновременно символ вечности – введен, чтобы усилить масштаб происходящего, его грандиозность, его неизбежную повторяемость».
Трагизм книжных серий Виталия Воловича заметно нарастает со второй половины 1960-х годов. И это обусловлено не только выбором драматического литературного материала, но и духовной вживаемостью в него автора, его неизменным стремлением оперировать вечными нравственными категориями, усиливая этот драматизм, существовать и переживать в воображаемом им мире прошлого, соотнося его с событиями и явлениями современности. Сам выбор драматического материаламожно объяснить следующими размышлениями художника: «Самое скверное во мне – неумение радоваться. Не только каждому дню, но даже и удаче… В лучшем случае вскользь, ненадолго… Во мне нет органического ощущения ежедневной ценности жизни. Я умею омрачить ее, искусно находя для этого тысячи причин. Свойство изнурительное… И все мои интеллектуальные конструкции и попытки обрести разумное и спокойное ощущение жизни ни к чему не привели. Это какой-то глубокий изъян внутренней организации, перед которым я бессилен…». Как знать, без этой индивидуальной особенности, рождавшей желание жить в ярком и интенсивном воображаемом мире, возможно,могло бы и не быть такого уникального явления, как графика Виталия Воловича.
(печатается в сокращении. Полную публикацию можно прочитать в новом каталоге ИГМИИ)
Маргарита Пашкова
Его работы хранятся в музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве, Третьяковской галерее, Русском музее в Санкт-Петербурге, Пражской национальной галерее, Моравской галерее в Брно, музее современного искусства в Кельне и многих других отечественных и зарубежных государственных и частных собраниях.
Художник часто бывал в Ирбите, дарил свои произведения в Ирбитский государственный музей изобразительных искусств. За большой вклад в развитие культуры города Ирбита он удостоен звания Почетный гражданин города Ирбита.
ВИТАЛИЙ ВОЛОВИЧ: ИСПОВЕДЬ ХУДОЖНИКА
(статья для каталога к 90-летию художника, июль 2018)
Ирбитский ГМИИ является обладателем более 330 листов печатной и оригинальной графики одного из ведущих современных отечественных художников, классика уральской графики Виталия Воловича. Это достаточно полное собрание работ мастера позволяет составить представление о разных этапах его творчества. Почти треть из этих произведений подарена музею самим автором. Значительный ряд работ передан из частных коллекций – от художников Нины Казанцевой и Екатерины Гилевой, директора Ирбитского ГМИИ Валерия Карпова. Первые графические листы поступили в музей в 1974 году, в самом начале формирования его коллекции.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
А история отношений Ирбитского музея с художником неотъемлема от истории отношений с ним его создателя. Вначале это было заочное знакомство, случившееся в 1968 году, когда молодой и только еще мечтавший о появлении в провинциальном городе художественного музея Валерий Карпов часто заходил в местные книжные магазины в поисках новых изданий, среди которых однажды и оказалась оставленная специально для него книга - «Отелло» Шекспира с потрясшими его иллюстрациями Воловича, с образом мятущегося мавра на обложке… Так для Валерия Карпова произошло открытие этого имени в уральском искусстве…
Потом был 1973 год, подготовка большой экспозиции «Урал социалистический» в залах картинной галереи на Вайнера в уральской столице, в числе экспонатов – 24 листа из серии «Тристан и Изольда» Виталия Воловича. Уже очное знакомство, расспросы художника о только что родившемся музее, тогда еще выставочном зале, и озвученное Валерием Карповым желание приобрести листы серии для формирующейся коллекции. Через Свердловский художественный фонд был выписан счет на две тысячи рублей, и графические работы отправились в Ирбит. Правда, оплатить счет удалось не сразу: только после походов в горком партии удалось уговорить руководство Ирбитского мотозавода купить графику для городского дома культуры «Современник», с последующей передачей ее музею. Но при условии, что Валерий Карпов подготовит для работников нескольких цехов и отделов мотозавода цикл лекций об искусстве. После предоставления корешков путевок на 76 прочитанных им лекций счет был оплачен, и в 1974 году молодая музейная коллекция пополнилась первыми графическими листами Виталия Воловича… А художник с тех пор стал частым гостем Ирбитского музея, следил за его становлением и стремительным ростом, поддерживал и высоко ценил создание Музея уральского искусства и принимал самое непосредственное участие в формировании его коллекции, передавая сюда собственные графические произведения и работы других художников из своего частного собрания. Вообще Виталий Михайлович справедливо считает, что долг художника - заботиться о будущей судьбе своих творений, делая их достоянием музеев. Так со временем в Ирбитском ГМИИ сложилась достойная коллекция его книжной и станковой графики, в которой представлены практически все его основные серии и о которой и пойдет речь ниже.
Отметим здесь, что Виталий Волович наделен не только большим художественным даром и виртуозно владеет свойственными профессии графика инструментами, но и отмечен талантами писателя – автора живого выразительного слова, великолепного рассказчика, а также точного в своих оценках и свободного в воззрениях искусствоведа. О себе и своем творчестве, о себе и о времени он откровенно и искренне рассказал в автобиографической книге «Мастерская. Записки художника», на отрывки из которой, с чувством глубокой признательности автору, мы и позволим себе ссылаться в нашей статье.
РОМАН С КНИГОЙ
В творчестве Виталия Воловича работа над оформлением произведений отечественной и мировой литературы заняла ведущее место. Истоки этой приверженности, считает сам художник, восходят к детству, к семье, где мать и отчим были писателями, где царил культ книги, которая считалась «эквивалентом жизни», поэтому ему «как бы на роду было написано стать иллюстратором, соединив в книге свою любовь к литературе и изобразительному искусству».
«Я – книжный иллюстратор. Это главное мое дело в жизни. Все, что я делал, я делал для книги или в связи с ней», – пишет Виталий Волович в автобиографической книге. И далее так определяет суть своего творческого кредо во взаимоотношениях с литературной классикой: «Но надо признаться, что самым важным для меня был не столько сам текст, сколько совпадение его идей, смыслов и образов с моими собственными. С его помощью я пытался выразить нужные мне идеи».
И еще об одной чрезвычайно важной особенности в своей работе над книгой он пишет следующее: «Работая над иллюстрациями к классической литературе, я пытался преодолеть однозначность сюжета, его «иллюстративность». Главное - передать атмосферу произведения, понять его идеи… Мне нравилось размышлять над текстом, над возможностями его интерпретации, угадывать атмосферу произведения, искать пластику, адекватную его образам. Меня интересовала жизнь идей в различных временных измерениях. Мне нравилось сочинение сюжетов, их развитие во времени – от страницы к странице. Поэтому я тяготею к большим сериям. И в этом смысле, работая над станковой графикой или занимаясь живописью, я все равно остаюсь более всего книжным художником…» Вот эта «жизнь идей в различных временных измерениях» и становится духовной доминантой книжных и станковых серий художника, обладающего особым искусством проникновения в сложный, отвечающий его нравственно-этической позиции литературный первоисточники использующего большие внутренние силы для его переосмысленияи интерпретации графическими средствами – интерпретации глубоко индивидуальной и не имеющей аналогов.
В ирбитском собрании представлена книжная графика художника 1950-1980-х годов, выполненная как для Свердловского, так и для московских книжных издательств и позволяющая вести речь о тематических и стилистических особенностях этой области его творчества на протяжении тридцати лет.
Среди наших листов есть и две цветные линогравюры-иллюстрации к сказам «Хозяйка медной горы» и «Золотой волос», поступившие из частных коллекций Е.В. Гилевой и Н.П. Казанцевой. Они напечатаны с 3-х и 4-х досок соответственно и зафиксировали «состояние с текстом».
Стоит здесь заметить, что, создав неповторимый мир в иллюстрациях для детских книг, Виталий Волович все же называет оформление детской литературы своей «творческой ошибкой», объясняя это тяжеловесностью своей манеры и склонностью к драматической тематике. Это верно лишь отчасти, потому что в детской иллюстрации он приоткрыл еще одну сторону своего дарования и в ней он оказался органичен так же, как и в своих драматических циклах. Но он прав в том, что художник с фатальной неизбежностью должен быть верен себе, своим внутренним ощущениям. В атмосфере этой верности себе и формируется следующий этап его творчества.
В 1965 году в издательстве «Художественная литература» выходит книга «Песни о соколе» и «Песни о буревестнике» А.М. Горького с иллюстрациями Виталия Воловича в технике гравюры на картоне, выдержанными в сурово-романтической напряженной стилистике, на контрасте образов-символов из революционной поэтики. Это был его первый московский книжный проект, получивший диплом Всесоюзного конкурса, после которого поступило предложение принять участие в Международной выставке искусства книги в Лейпциге, для которой по условиям конкурса Виталий Волович приготовил четыре разворотные иллюстрации в технике гравюры на картоне к балладе Роберта Стивенсона «Вересковый мед», удостоенные серебряной медали. Все это, вкупе с огромной эрудицией, удивительным умением оперировать разнообразным историческим и этнографическим материалом, выстраивать композиции, ориентированные на цельность и ясность, декоративное чутье, культуру графической подачи, и составили впоследствии феномен творчества Виталия Воловича.
«Добро и зло. Черное и цветное. Образ шотландских воинов – камень. Образ пиктов-медоваров – цветы. Метафора книги – камень, брошенный в цветущий вереск… Простота и грубость форм, изображающих воинов, и орнаментальная легкость в изображениях пиктов. Непримиримость двух миров. Их постоянная и вечная борьба», - так сам автор поясняет изобразительно-смысловую стилистику композиций серии «Вересковый мед», первые листы из которой поступили в Ирбитский ГМИИ в 1997 году.
В иллюстрациях к трагедии Шекспира «Отелло» (1966), заказ на которые Волович в очередной раз получил в столичном издательстве, он снова активно использует выразительные возможности гравюры на картоне, усиливая накал драматических сцен эмоциональной силой светотени, вибрирующей между светом и тьмой и выхватывающей из замкнутого пространства крупные фигуры, динамика которых скованажесткими формами двух полуциркульных каменных сводов, повторяющихся в композиции каждого листа как заданная автором декорация- фон трагедии, действующие лица которой – «носители одной, но всепоглощающей страсти : любовь, зависть, доверие, ложь… Эти страсти равно наполнены, избыточны, разрушительны. Их столкновения трагичны. И только смерть разрешает все противоречия». 7 листов серии «Отелло» переданы художником в дар Ирбитскому ГМИИ в том же 1997 году.
Потом последует исполненная в технике офорта серия иллюстраций к шекспировскому «Ричарду III» (1967) для издательства «Искусство», откуда художник получил письмо с предложением творческой заявки на оформление любого произведения классической литературы. Среди предложенных им «Сида» Корнеля и «Ричарда III» Шекспира издательство выбрало последнюю трагедию.
В этой серии художник трактует историческую хронику как политическую трагедию, в основе которой - залитый кровью путь главного героя к власти.Мотив прямых параллельных линий неба, колючий орнамент пола выбраны им для создания атмосферы «холодного отчужденного пространства. Ощущение бесчеловечной среды, из которой неизбежно вырастает преступление. В этой среде нет места сочувствию. Она враждебна теплу и любви».ВИрбитском ГМИИ, помимо законченных вариантов серии, хранятся три цветных варианта печати с двух досок композиций первого и второго разворотов, пробный оттиск листа «Духи убитых Ричардом», являющийся «негативом»по отношению к окончательному варианту, а также еще два рабочих варианта композиции фронтисписа «Ричард с короной». Последние вместе с окончательным вариантом демонстрируют творческую «кухню» художника, эволюцию решения центрального образа – от карандашного эскиза, где на первом плане изображена раскрытая книга, через оттиск с варианта доски, представляющий фигуру Ричарда фланкированной театральными занавесами, до мощного и лаконичного образа, монументально вырастающего на черном фоне.
Художник так рассуждает о внутренних законах развития иллюстративных серий: «…Часто совокупность листов подсказывает, чего им недостает, чтобы, существуя даже отдельно от книги, например, в условиях выставки, быть законченными сюжетно и тематически.
Созданные в 1972 году литографии из серии иллюстраций к «Роману о Тристане и Изольде» Жозефа Бедье, проникнутые ощущением трагической разобщенности влюбленных героев, на Международной выставке в Брно в 1976 году были отмечены бронзовой медалью. Богатство тональных переходов и соотношений, красивая мягкая фактура смягчаютграненность форм каменных стен и башен, окружающих монументальные фигуры героев, эмоционально раздвигают открытое нейтральное пространство заставок, где место действия отмечено лишь линией горизонта.Как отмечает художник, здесь «нет предметов, относительно которых можно было бы установить масштаб фигур. Именно это выводит их изображение за пределы жанра, за рамки частного, случайного».
«Роман о Тристане и Изольде» с иллюстрациями Воловича был издан в Свердловском книжном издательстве, художник считал это прорывом в его практике, так как раньше здесь издавались только книги уральских авторов.
Следующей работой, удостоенной бронзовой медали на книжной выставке, посвященной 150-летию со дня смерти Гете, снова в Лейпциге (1982), станут иллюстрации к его трагедии «Эгмонт», выполненные в технике офорта и мягкого лака. Узкие вертикальные композиции с человеческими фигурами, зажатыми в жестких конструкциях, напоминающих эшафоты с крестами и виселицами, рождающие ощущение безысходности, объединены во внутренниеразвороты-диптихи. Грубые деревянные конструкции, повторяющиеся в каждой композиции, выполняют роль декораций, призванных, по замыслу автора, создавать ощущение театрального спектакля. Атмосфера эпохи испанской инквизиции накануне Нидерландской революции 16 века, жестокость власти и трагизм человеческих судеб вновь обретают в этой серии вневременной накал.
1982-й стал и годом созданиясерии иллюстраций к выдающемуся памятнику отечественной словесности XII века «Слово о полку Игореве» для готовившегося к выпуску в Средне-Уральском книжном издательстве подарочного издания к 800-летию «Слова». Чтобы насмотреться, набраться впечатлений, проникнуться историей,Виталий Волович специально ездил на этюды в Суздаль и Муром. Заполнив пространство характерных для русского храмового зодчества полуциркульных арок, глубина которых здесь зрительно раздвигается за счет сочетания фактур офорта и мягкого лака в разработке дальних планов, динамичными фигурами, стремящимися вырваться из ограничивающих их рамок, художник создает выдержанные в духе драматической напряженности то лирико-трагические, как «Плач Ярославны» и «Вознесение», то полные накала жестокой битвы сцены. «Слово…» - попытка художника вырваться из различных форм стилизации, уйти от условности и схематичности, наполнить листы ощущением подлинной жизни, которая так полно и сильно звучит в тексте, - отмечает автор. – Земля, покрытая тьмой нашествия. Сцены насилия, скорбь и плач жен, люди без крова, взаимное истребление – постоянные спутники человеческой истории. Меняются лишь костюмы и декорации. По существу же не меняется ничего. Поэтому иллюстратору было необходимо вырвать эти события из частного случая, из конкретного происшествия, из случайного эпизода. Полукруг неба – церковный свод и одновременно символ вечности – введен, чтобы усилить масштаб происходящего, его грандиозность, его неизбежную повторяемость».
Трагизм книжных серий Виталия Воловича заметно нарастает со второй половины 1960-х годов. И это обусловлено не только выбором драматического литературного материала, но и духовной вживаемостью в него автора, его неизменным стремлением оперировать вечными нравственными категориями, усиливая этот драматизм, существовать и переживать в воображаемом им мире прошлого, соотнося его с событиями и явлениями современности. Сам выбор драматического материаламожно объяснить следующими размышлениями художника: «Самое скверное во мне – неумение радоваться. Не только каждому дню, но даже и удаче… В лучшем случае вскользь, ненадолго… Во мне нет органического ощущения ежедневной ценности жизни. Я умею омрачить ее, искусно находя для этого тысячи причин. Свойство изнурительное… И все мои интеллектуальные конструкции и попытки обрести разумное и спокойное ощущение жизни ни к чему не привели. Это какой-то глубокий изъян внутренней организации, перед которым я бессилен…». Как знать, без этой индивидуальной особенности, рождавшей желание жить в ярком и интенсивном воображаемом мире, возможно,могло бы и не быть такого уникального явления, как графика Виталия Воловича.
(печатается в сокращении. Полную публикацию можно прочитать в новом каталоге ИГМИИ)
Маргарита Пашкова