Отец Александра Макарова – Максим Ильич Макаров родился в 1880 году в небольшом городке Лунино Пензенской губернии, на левом берегу Суры, впадающей в Волгу. Городок находился в окружении лесов и это накладывало отпечаток на выбор профессии горожан: среди них было много столяров, плотников, бондарей, которые занимались обработкой дерева, постройкой домов, изготовлением мебели. С юных лет Максим Макаров научился владеть топором и каждый год с артелью мастеров отправлялся в донские края на подработку: кому дом поставить, кому мебель изготовить. Особый спрос был на бочки – в тех краях выращивали знаменитые сорта цимлянского винограда, из которого получали ни с чем не сравнимое цимлянское игристое вино.
В один из таких приездов 18-летний мастеровой повстречал Лизу Максимову и влюбился в донскую красавицу, как говорят, по уши. Свадьбу сыграли в Цимле – так в обиходе называли станицу Цимлянскую. Молодожены купили два гектара земли, посадили там виноград, поставили себе добротный дом, благо молодой муж был мастером на все руки. Сказано это не для красного словца: известно, Максим Ильич освоил еще и профессию механика – в начале XX века работал на мельнице купца Парамонова. Переехав в Ростов, он работал токарем судоремонтного завода и стал не просто токарем, а лучшим токарем края, токарем-новатором, о нем писали в газетах, в Кремле вручили награду. Образно говоря, Максим Ильич Макаров был из той породы мастеровых, которых в народе уважительно именовали умельцами.
Все заботы о детях легли на плечи Елизаветы Григорьевны. Сама неграмотная, она воспитывала детей трудом, учила уважать родителей и старших, делать все, чтобы они выучились и вышли в люди...
Единственный сын в семье Макаровых – Александр – трудовую деятельность начал в шестнадцать лет учеником Цимлянского кожевенного завода.
Очевидно, семейный бюджет удалось пополнить (после окончания гимназии начала работать старшая сестра Людмила), и Александр смог окончить в 1924 году Цимлянскую семилетнюю школу им. Луначарского.
В 1924 году семья Макаровых переехала из станицы Цимлянской в г. Нахичевань (который с 1941 г. стал районом г. Ростова-на-Дону) с целью выучить детей и дать им путевку в жизнь. После переезда Максим Ильич работал токарем на заводе «Красный Флот».
В 1924-1928 годах в Ростове Александр освоил профессии масленщика, токаря по металлу, помощника механика землесоса.
Мать Шуры (так его называли в семье) настаивала на продолжении образования сына. Об этом желании мамы он помнил всю свою жизнь.
После окончания поготовительных курсов, в 1929 году – Александр стал студентом первого набора Ростовского института инженеров путей сообщения (РИИПС).
Для семьи Макаровых это был настоящий праздник: никто раньше из их рода не имел высшего образования.
Макаров среди студентов выделялся своей яркой общественной активностью. На первом курсе члена ВКП(б) с 1928 года Александра Макарова избрали секретарем общеинститутской партячейки, на втором – председателем и членом пленума центрального бюро пролетарского студенчества, на третьем – членом президиума дорожного профсоюза Северо-Кавказской железной дороги, затем он стал руководителем профсоюза водников, железнодорожников и автомобилистов всего Донского края, территория которого превышала площадь некоторых европейских стран. Макарову выделили приличный кабинет и персональную машину. И все это – в студенческие годы!
По всему было видно: у этого цимлянского крепыша, начавшего свой путь масленщиком, врожденный талант организатора, и самое важное – все, что он делал, отличалось исключительной четкостью, продуманностью, рациональностью и не требовало переделок. Но Макарова не прельщала карьера партийного или профсоюзного деятеля, свое призвание он видел в технике и только в технике – неистово учился, грыз науку, досконально изучал специальные дисциплины: технологию топлива, сварку, термодинамику, паровые машины и турбины, двигатели внутреннего сгорания, электрические машины, теплосиловые установки.
В отношениях с людьми Александр во всем брал пример с отца, которого дважды избирали членом Ростовского горсовета и который пользовался большим авторитетом в городе. Ему предлагали освобожденную должность главы штаба стахановского движения, но Максим Ильич остался верен себе – занимаясь общественной деятельностью, продолжал работать токарем, затем мастером судоремонтного завода «Красный Флот». Он входил в состав бригады, которая разработала, построила и внедрила в эксплуатацию первый в Советском Союзе газогенератор для судового двигателя на антраците. В экспозиции музея завода «Красный Флот» представлены материалы об этой разработке, фотографии бригады новаторов – создателей газогенератора. Среди них и лучший мастер завода Максим Ильич Макаров.
Отец для сына был чем-то вроде путеводной звезды: сын брал с него пример, советовался с ним, делал все, чтобы в конечном итоге его не разочаровать. Лишь один раз сын ослушался отца и жалел об этом всю жизнь...
Прилетел нарком и сразу обрадовал Макарова: «Мне удалось связаться с Ростовом, выяснил – отец и сестры живы. Передал, чтобы жена с детьми выезжала в Ирбит». Макаров готов был расцеловать Степана Акоповича за радостную весть.
Нарком и директор осмотрели завод, прикинули возможности расширения производственных площадей. Особое внимание уделили освоению выпуска мощного двигателя для мотоцикла М-72, ранее выпускавшегося на московском ЗИСе. Обсудили проблемы увеличения выпуска мотоциклетных колясок, внедрения новых видов сварки в производстве.
Дом директору поставили в нескольких шагах от проходной завода – жить и работать приходилось по законам военного времени.
В то время, когда Макаров дни и ночи проводил в цехах завода, в Ростове его жена собиралась в Ирбит к мужу. Даже в наше время такая поездка с детьми – сложное дело, а в 1943-м – это было чрезвычайно рискованным мероприятием. Саше исполнилось восемь лет, Леночке – два с половиной годика. В дальнюю дорогу надо было взять питание, теплые вещи, спиртовку и даже детский горшок. Ко всему, одна из работниц Ирбитского завода попросила привезти ее дочь Аллу Селезневу 14 лет.
Макаров встретил семью с радостью и слезами на глазах: это показалось ему какой-то сказкой. Алла украдкой рассматривала мужа, одетого в военный френч и галифе защитного цвета. Внешне он вроде не изменился, но нужно было его хорошо знать и любить, чтобы понять, что это был совсем иной Макаров, за плечами которого уже была целая эпоха, о которой лучше никому не рассказывать...
В цехах работали в основном женщины. Работали по десять-двенадцать часов, случалось – и по две смены. От непосильного труда, недоедания и холода многие впадали в депрессию. Чтобы как-то скрасить их жизнь, Макаров попросил снабженцев любой ценой добыть теплую одежду (телогрейки, теплое белье, чулки) из состава, прибывшего в Свердловск. Деньги не принимались в расчет, нужен был только натуральный обмен. Сделка была не совсем законной: за теплые женские вещи пришлось отдать несколько бочек селедки. Алла Дмитриевна впала в истерику:
– Шура! Ты что делаешь, – только отсидел, – опять загремишь...
– После всего, что я пережил, – ответил Макаров, – мне уже ничего не страшно. Но не могу видеть, как мерзнут женщины!
В тяжелой гонке за планом, чтобы сохранить силы людей, Макаров занялся еще и организацией подсобного хозяйства. Не испугался: принял на работу раскулаченного полтавского мужика Марченко, сосланного в эти края. Этот человек оказался отличным хозяином: круглый год к скудным фронтовым пайкам заводчане стали получать из подсобного хозяйства по себестоимости мясо, сало, картошку, капусту, лук, огурцы и даже помидоры, которые дозревали в валенках и были в диковинку для Ирбита. Эта забота, бесценные допкалории помогали выжить, выполнять непомерные планы и еще выдавать сверхплановую продукцию.
Документы свидетельствуют: Ирбитский мотоциклетный завод дал фронту около семи тысяч мотоциклов М-72 с колясками.
В 1944 году А.М. Макаров был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В личной беседе Александр Максимович уточнил: «Наградили меня в Ирбите, но орден я получил за петропавловские двигатели!»
В годы войны бывший заключенный стал орденоносцем – так высоко оценили его заслуги на трудовом фронте.
В марте 1945 года в Ирбит пришел большой самодельный конверт с небольшим письмом и газетой «Доно-Кубанский речник». Макаров взглянул на газету и все понял. В траурной рамке был портрет отца и сообщение, что 14 января 1945 года после тяжелой болезни скончался старейший работник речного транспорта Доно-Кубанского бассейна – мастер механического цеха завода «Красный Флот» Максим Ильич Макаров. Отец Макарова чуть-чуть не дожил до Дня Победы, он мечтал о встрече с сыном на родной земле.
День Победы для Макарова оказался необычным. Все радуются, веселятся, везде музыка, песни, смех, а директор в отчаянии: что делать? Как только прозвучало сообщение Совинформбюро о полной капитуляции Германии, сотни специалистов стали приходить к директору:
«Война закончилась, отпустите домой!»
Вот проблема: отпустить – значит остановить завод, задержать – не имеет права. Макаров лично разговаривал с каждым: просил, уговаривал, убеждал:
«В какой Харьков вы поедете? Был Харьков – нет Харькова. Вместо города – руины. Где жить будете? Тут у вас есть все: жилье, работа, огород, получаете доппитание. Прекрасная охота, чудесная рыбалка. Что еще нужно?!»
Макаров умел уговаривать: невероятно, но кадры завода в основном были сохранены. Правда, сам Макаров, по собственному признанию, за пять лет в Ирбите так и не выбрался на охоту: на именном наркомовском подарке – тульской двустволке – так и осталась заводская смазка.
Зимой Ирбит лежал в снегу, сугробы доходили до ушей. Летом тут была сказочная красота: две живописные реки – Ирбитка и Ница с перекатами, омутами украшали город и лес. Весной и осенью тут была непролазная грязь, не помогали даже деревянные тротуары...
После Победы Макаров еще три года директорствовал в Ирбите – при его непосредственном участии было изготовлено более 10 тысяч мотоциклов М-72. Это был один из лучших мотоциклов нашей страны. Ирбитские мотогонщики стали первыми чемпионами СССР, призерами международных мотоциклетных ралли – спорт в жизни Макарова стал любимым хобби, мерилом мастерства его воспитанников, проверкой качества и надежности выпускаемой техники.
Радовали отца и дети: Саша был одним из лучших учеников класса по точным наукам, шестилетнюю Леночку по уровню знаний сразу определили во второй класс. Из заводского поселка дети по железной дороге гурьбой ходили в школу.
Рядом с заводом располагался лагерь военнопленных. Среди заключенных был профессор лейпцигской консерватории Петер Покер – в конце войны немцы под ружье ставили музыкантов, поэтов, художников. Этот профессор стал первым учителем музыки у детей Макаровых. Он даже сочинил прекрасный вальс, посвятив его младшему Макарову. Вальс Петера Покера Саша и Лена исполняли на двух роялях.
Многие военнопленные прекрасно играли на различных музыкальных инструментах и выступали с концертами. Таким своеобразным способом Ирбит приобщался к мировой культуре.
С особым восторгом заводчане принимали постановки оперетт. На всю жизнь А.М. Макаров сохранил к ним любовь. Позже, бывая в Москве в командировках, он с большим удовольствием посещал театр оперетты и знал весь его репертуар...
Отрывок из книги В. П. Платонова "Жизненные орбиты патриарха ракетостроения"
В один из таких приездов 18-летний мастеровой повстречал Лизу Максимову и влюбился в донскую красавицу, как говорят, по уши. Свадьбу сыграли в Цимле – так в обиходе называли станицу Цимлянскую. Молодожены купили два гектара земли, посадили там виноград, поставили себе добротный дом, благо молодой муж был мастером на все руки. Сказано это не для красного словца: известно, Максим Ильич освоил еще и профессию механика – в начале XX века работал на мельнице купца Парамонова. Переехав в Ростов, он работал токарем судоремонтного завода и стал не просто токарем, а лучшим токарем края, токарем-новатором, о нем писали в газетах, в Кремле вручили награду. Образно говоря, Максим Ильич Макаров был из той породы мастеровых, которых в народе уважительно именовали умельцами.
Все заботы о детях легли на плечи Елизаветы Григорьевны. Сама неграмотная, она воспитывала детей трудом, учила уважать родителей и старших, делать все, чтобы они выучились и вышли в люди...
Единственный сын в семье Макаровых – Александр – трудовую деятельность начал в шестнадцать лет учеником Цимлянского кожевенного завода.
Очевидно, семейный бюджет удалось пополнить (после окончания гимназии начала работать старшая сестра Людмила), и Александр смог окончить в 1924 году Цимлянскую семилетнюю школу им. Луначарского.
В 1924 году семья Макаровых переехала из станицы Цимлянской в г. Нахичевань (который с 1941 г. стал районом г. Ростова-на-Дону) с целью выучить детей и дать им путевку в жизнь. После переезда Максим Ильич работал токарем на заводе «Красный Флот».
В 1924-1928 годах в Ростове Александр освоил профессии масленщика, токаря по металлу, помощника механика землесоса.
Мать Шуры (так его называли в семье) настаивала на продолжении образования сына. Об этом желании мамы он помнил всю свою жизнь.
После окончания поготовительных курсов, в 1929 году – Александр стал студентом первого набора Ростовского института инженеров путей сообщения (РИИПС).
Для семьи Макаровых это был настоящий праздник: никто раньше из их рода не имел высшего образования.
СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ
Александр Макаров студентом стал в двадцать три, в возрасте, когда многие уже с дипломами штурмовали жизненные вершины. В одном повезло Александру: молодая власть взяла курс на индустриализацию страны – для этого требовались тысячи, десятки тысяч специалистов: техников, инженеров, ученых. Всю эту армаду будущей технической интеллигенции нужно было подготовить в кратчайшие сроки.Макаров среди студентов выделялся своей яркой общественной активностью. На первом курсе члена ВКП(б) с 1928 года Александра Макарова избрали секретарем общеинститутской партячейки, на втором – председателем и членом пленума центрального бюро пролетарского студенчества, на третьем – членом президиума дорожного профсоюза Северо-Кавказской железной дороги, затем он стал руководителем профсоюза водников, железнодорожников и автомобилистов всего Донского края, территория которого превышала площадь некоторых европейских стран. Макарову выделили приличный кабинет и персональную машину. И все это – в студенческие годы!
По всему было видно: у этого цимлянского крепыша, начавшего свой путь масленщиком, врожденный талант организатора, и самое важное – все, что он делал, отличалось исключительной четкостью, продуманностью, рациональностью и не требовало переделок. Но Макарова не прельщала карьера партийного или профсоюзного деятеля, свое призвание он видел в технике и только в технике – неистово учился, грыз науку, досконально изучал специальные дисциплины: технологию топлива, сварку, термодинамику, паровые машины и турбины, двигатели внутреннего сгорания, электрические машины, теплосиловые установки.
В отношениях с людьми Александр во всем брал пример с отца, которого дважды избирали членом Ростовского горсовета и который пользовался большим авторитетом в городе. Ему предлагали освобожденную должность главы штаба стахановского движения, но Максим Ильич остался верен себе – занимаясь общественной деятельностью, продолжал работать токарем, затем мастером судоремонтного завода «Красный Флот». Он входил в состав бригады, которая разработала, построила и внедрила в эксплуатацию первый в Советском Союзе газогенератор для судового двигателя на антраците. В экспозиции музея завода «Красный Флот» представлены материалы об этой разработке, фотографии бригады новаторов – создателей газогенератора. Среди них и лучший мастер завода Максим Ильич Макаров.
Отец для сына был чем-то вроде путеводной звезды: сын брал с него пример, советовался с ним, делал все, чтобы в конечном итоге его не разочаровать. Лишь один раз сын ослушался отца и жалел об этом всю жизнь...
ДИРЕКТОРСТВО В ИРБИТЕ
Назначение Александра Макарова директором Ирбитского мотоциклетного завода опять совпало с задачей резкого расширения производства, значительного увеличения выпуска мотоциклов для фронта.Прилетел нарком и сразу обрадовал Макарова: «Мне удалось связаться с Ростовом, выяснил – отец и сестры живы. Передал, чтобы жена с детьми выезжала в Ирбит». Макаров готов был расцеловать Степана Акоповича за радостную весть.
Нарком и директор осмотрели завод, прикинули возможности расширения производственных площадей. Особое внимание уделили освоению выпуска мощного двигателя для мотоцикла М-72, ранее выпускавшегося на московском ЗИСе. Обсудили проблемы увеличения выпуска мотоциклетных колясок, внедрения новых видов сварки в производстве.
Дом директору поставили в нескольких шагах от проходной завода – жить и работать приходилось по законам военного времени.
В то время, когда Макаров дни и ночи проводил в цехах завода, в Ростове его жена собиралась в Ирбит к мужу. Даже в наше время такая поездка с детьми – сложное дело, а в 1943-м – это было чрезвычайно рискованным мероприятием. Саше исполнилось восемь лет, Леночке – два с половиной годика. В дальнюю дорогу надо было взять питание, теплые вещи, спиртовку и даже детский горшок. Ко всему, одна из работниц Ирбитского завода попросила привезти ее дочь Аллу Селезневу 14 лет.
Макаров встретил семью с радостью и слезами на глазах: это показалось ему какой-то сказкой. Алла украдкой рассматривала мужа, одетого в военный френч и галифе защитного цвета. Внешне он вроде не изменился, но нужно было его хорошо знать и любить, чтобы понять, что это был совсем иной Макаров, за плечами которого уже была целая эпоха, о которой лучше никому не рассказывать...
В цехах работали в основном женщины. Работали по десять-двенадцать часов, случалось – и по две смены. От непосильного труда, недоедания и холода многие впадали в депрессию. Чтобы как-то скрасить их жизнь, Макаров попросил снабженцев любой ценой добыть теплую одежду (телогрейки, теплое белье, чулки) из состава, прибывшего в Свердловск. Деньги не принимались в расчет, нужен был только натуральный обмен. Сделка была не совсем законной: за теплые женские вещи пришлось отдать несколько бочек селедки. Алла Дмитриевна впала в истерику:
– Шура! Ты что делаешь, – только отсидел, – опять загремишь...
– После всего, что я пережил, – ответил Макаров, – мне уже ничего не страшно. Но не могу видеть, как мерзнут женщины!
В тяжелой гонке за планом, чтобы сохранить силы людей, Макаров занялся еще и организацией подсобного хозяйства. Не испугался: принял на работу раскулаченного полтавского мужика Марченко, сосланного в эти края. Этот человек оказался отличным хозяином: круглый год к скудным фронтовым пайкам заводчане стали получать из подсобного хозяйства по себестоимости мясо, сало, картошку, капусту, лук, огурцы и даже помидоры, которые дозревали в валенках и были в диковинку для Ирбита. Эта забота, бесценные допкалории помогали выжить, выполнять непомерные планы и еще выдавать сверхплановую продукцию.
Документы свидетельствуют: Ирбитский мотоциклетный завод дал фронту около семи тысяч мотоциклов М-72 с колясками.
В 1944 году А.М. Макаров был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В личной беседе Александр Максимович уточнил: «Наградили меня в Ирбите, но орден я получил за петропавловские двигатели!»
В годы войны бывший заключенный стал орденоносцем – так высоко оценили его заслуги на трудовом фронте.
В марте 1945 года в Ирбит пришел большой самодельный конверт с небольшим письмом и газетой «Доно-Кубанский речник». Макаров взглянул на газету и все понял. В траурной рамке был портрет отца и сообщение, что 14 января 1945 года после тяжелой болезни скончался старейший работник речного транспорта Доно-Кубанского бассейна – мастер механического цеха завода «Красный Флот» Максим Ильич Макаров. Отец Макарова чуть-чуть не дожил до Дня Победы, он мечтал о встрече с сыном на родной земле.
День Победы для Макарова оказался необычным. Все радуются, веселятся, везде музыка, песни, смех, а директор в отчаянии: что делать? Как только прозвучало сообщение Совинформбюро о полной капитуляции Германии, сотни специалистов стали приходить к директору:
«Война закончилась, отпустите домой!»
Вот проблема: отпустить – значит остановить завод, задержать – не имеет права. Макаров лично разговаривал с каждым: просил, уговаривал, убеждал:
«В какой Харьков вы поедете? Был Харьков – нет Харькова. Вместо города – руины. Где жить будете? Тут у вас есть все: жилье, работа, огород, получаете доппитание. Прекрасная охота, чудесная рыбалка. Что еще нужно?!»
Макаров умел уговаривать: невероятно, но кадры завода в основном были сохранены. Правда, сам Макаров, по собственному признанию, за пять лет в Ирбите так и не выбрался на охоту: на именном наркомовском подарке – тульской двустволке – так и осталась заводская смазка.
Зимой Ирбит лежал в снегу, сугробы доходили до ушей. Летом тут была сказочная красота: две живописные реки – Ирбитка и Ница с перекатами, омутами украшали город и лес. Весной и осенью тут была непролазная грязь, не помогали даже деревянные тротуары...
После Победы Макаров еще три года директорствовал в Ирбите – при его непосредственном участии было изготовлено более 10 тысяч мотоциклов М-72. Это был один из лучших мотоциклов нашей страны. Ирбитские мотогонщики стали первыми чемпионами СССР, призерами международных мотоциклетных ралли – спорт в жизни Макарова стал любимым хобби, мерилом мастерства его воспитанников, проверкой качества и надежности выпускаемой техники.
Радовали отца и дети: Саша был одним из лучших учеников класса по точным наукам, шестилетнюю Леночку по уровню знаний сразу определили во второй класс. Из заводского поселка дети по железной дороге гурьбой ходили в школу.
Рядом с заводом располагался лагерь военнопленных. Среди заключенных был профессор лейпцигской консерватории Петер Покер – в конце войны немцы под ружье ставили музыкантов, поэтов, художников. Этот профессор стал первым учителем музыки у детей Макаровых. Он даже сочинил прекрасный вальс, посвятив его младшему Макарову. Вальс Петера Покера Саша и Лена исполняли на двух роялях.
Многие военнопленные прекрасно играли на различных музыкальных инструментах и выступали с концертами. Таким своеобразным способом Ирбит приобщался к мировой культуре.
С особым восторгом заводчане принимали постановки оперетт. На всю жизнь А.М. Макаров сохранил к ним любовь. Позже, бывая в Москве в командировках, он с большим удовольствием посещал театр оперетты и знал весь его репертуар...
Отрывок из книги В. П. Платонова "Жизненные орбиты патриарха ракетостроения"