Древний человек появился на Урале в конце раннего палеолита около 200 тыс. лет тому назад. Тогда, в ледниковый период, ландшафт края представлял собой тундростепь, которую насеяли мамонты, шерстистые носороги, лошади, благородные и северные олени. Немногочисленные стоянки древнего человека, открытые археологами на Южном и на Северном Урале, свидетельствуют о подвижном образе жизни древних охотников на северного оленя, лошадь, мамонта.
В 40-10 тыс. лет назад до н. э. население Урала возросло, более разнообразными стали памятники: наряду с временными стоянками, появились места разделки туш мамонтов (например, Гаринское на р. Лозьве), а также знаменитые теперь уже на весь мир Каповая и Игнатиевская пещеры на Южном Урале с росписями стен - самыми древними на Урале мифами.
Памятники этого времени еще предстоит открыть по берегам р. Ницы. Они вполне там могут быть, так как есть севернее (верховья р. Тагил) и южнее (пещера Гебауэра на р. Пышме). Кроме того, воды Ницы и Туры неоднократно обнажали в нижних слоях высоких берегов кости ископаемых животных. Важно только, чтобы находки дошли до археологов и не получилось очень обидного случая с изделием из кости, которое доставили археологам с р. Туры. На плоскости кости было выгравлено изображение мамонта - очень редкая, а для Урала вообще уникальная находка! Но, к сожалению, автор находки, видимо, чтобы сделать рисунок более четким, кончиком какого-то острого предмета углубил древние линии. Уникальный предмет пропал для науки, потому что его уже нельзя считать достоверным.
Когда ледники начали таять, вода затопила все впадины, в лесном Зауралье образовалась масса озер, а реки стали более полноводными. В это время - эпоху мезолита (8-7 тыс. до н. э.) древний человек изобретает лодку, лыжи, сани, лук со стрелами, многочисленные ловушки на зверя и рыбу. Обилие охотничьей добычи и рыбного промысла способствовали быстрому росту населения. В конце эпохи мезолита началось массовое рассленение по берегам озер и рек.
Из озерных краев, в том числе, с берегов озер Аятского и палеоозера Невьянского по рекам Режу и Нейве общины восточно-уральской неолитической общности, по всей вероятности, на лодках достигли р. Ницы и освоили мысы невысоких боровых террас. В Ирбитском районе разведкой середины XX века обнаружен ряд памятников эпохи неолита (6-4 тыс. до н. э.). Раскопками было исследовано Юдинское селище. Памятник занимает невысокий (3 м) мыс озера Осинового, старицы р. Ницы. Там была расположена временная стоянка охотников и рыболовов.
Почему стоянка определена как временная? Потому, что невелик котлован сооружения, обнаруженный во время раскопок. Его площадь всего 12 кв. м. В то время как на зимниках – постоянных поселениях этой культурной общности – котлованы жилищ достигали 100 кв. м, где размещалась родовая община в 30 и более человек.
Почему стоянка принадлежала охотникам и рыболовам? Потому, что среди изделий из камня есть наконечники стрел для охоты и скребки для обработки шкур, а также тальковые предметы с двумя отверстиями (рис. 1-11-12), которые могли использоваться как грузила для сетевого рыболовства.
Еду готовили в глиняной посуде полуяйцевидной формы. Ее для устойчивости вкапывали в землю или обкладывали камнями. Сосуды по всей внешней поверхности покрывали узорами в виде горизонтальных поясков наклонных линий, взаимопересекающихся треугольников, волнистых линий. Узоры наносились концом палочки способом прочерчивания или отступания. Нередко в качестве ориентира использовались челюсти мелких хищников, оставляющие отпечатки в виде гребенчатого штампа. Почему узоры были разнообразными? Сейчас бы мы сказали – для красоты. Но у исследователей, которые для ответа на такие вопросы обращаются к этнографии, есть и другие версии. Одна из них – в сосудах с одними узорами готовили мясную пищу, для рыбы употребляли сосуды с другими мотивами, для воды – с третьими. Другая версия - различные узоры служили знаками принадлежности к определенной родовой группе.
На берегах р. Ницы продолжалась жизнь и в последующую энеолитическую эпоху (3 тыс. до н. э.). Энеос – медь, литос - камень. Но в этот период в лесном Зауралье эти предметы из меди встречаются редко. Медные ножи, шилья, украшения изготовляло население южной приуральской степи. По всей вероятности, они обменивали медные изделия своим северным соседям на пушнину или меховые изделия.
Основные находки энеолитического времени с Юдинского поселения, а также других поселений с берегов Ницы (Булановского, Хуторского) составляет керамика и изделия из камня. Основа хозяйства этого периода оставалась прежней - охота, рыболовство, собирательство. Изменения произошли в технике изготовления орудий. Форма и размер наконечников стрел, обработанных с двух сторон ретушью, стала более разнообразной, в соответствии с различным видом дичи, на которую охотились. Заметно увеличилось число шлифованных орудий - топоров, тесел, долот, скобелей, которые использовали для обработки дерева.
В эпоху бронзы (2 тыс. до н. э.) климат становится более засушливым, вследствие чего лесостепные ландшафты сдвигаются в сторону южной кромки тайги. С этого периода начинаются миграционные процессы на Урале, нашедшие свое отражение в истории ирбитского края. Первая волна переселения пришла с Южного Урала. Мигранты принесли с собой новые формы хозяйства: наряду с охотой и рыболовством, в крае появляется придомное скотоводство, основой которого был мелкий и крупный рогатый скот. В быту и хозяйстве значительно реже используются каменные орудия, ведущее место занимают бронзовые ножи, шилья, наконечники копий, кельты. Последние, в зависимости от формы рукояти, можно было использовать как топор, либо как мотыгу.
О появлении нового населения археологи судят не только на основе находок костей домашних животных в слое поселений, но также по форме и орнаментации посуды. Вместо круглодонных прямостенных сосудов появились плоскодонные горшковидной формы. Узоры наносились гребенчатым штампом по шейке и верхней части тулова.
Во второй половине 2 тыс. до н. э. на территории среднего течения р. Ницы появились группы инородного населения из Западной Сибири. Они тоже были скотоводами, поэтому изменений в хозяйственную жизнь не внесли. Форма сосудов осталась прежней - горшки с плоским дном. Только по шейке нередко встречается утолщение в виде валика или воротничка и значительно обедняется орнамент. Резные узоры или насечки в сочетании с рядом глубоких ямочек украшали только шейку.
К этому периоду относятся материалы из нижних горизонтов Ирбитского городища. Укреплений в это время еще не было возведено. Население жило в домах каркасно-столбовой конструкции, очаги открытые или в виде ям, устраивали в центре построек, дым уходил в отверстие в верхней части крыши над очагом.
Можно предположить, что к этому периоду относится бронзовое изображение лося, найденное на Ирбитском городище (рис. 2-7). В ряде публикаций солидных авторов эта фигурка сопоставляется с петроглифами (рисунками, выбитыми по камню) Томских писаниц эпохи бронзы. Также, как и в наскальных изображениях, у зверя, выполненного в металле, выделены рога и серьга под подбородком. Две овальные личины с глазами, но без носа и рта, изображенные на крупе лося, также находят прямую аналогию среди томских личин на скалах.
Более основательно в Ирбитском районе изучены памятники железного века (1 тыс. до н. э. - 1 тыс. н. э.). Раскопки велись в Ирбитском городище, Юдинском селище и городище, Кашинском селище, Мысовском могильнике.
Судя по количеству жилищных впадин на Юдинском и Кашинском селищах, в раннем железном веке (VII век до н. э. – III век до н. э.) площадь поселений была довольно обширной – до 10 тыс. кв. м.
На протяжении почти тысячелетия берег озера Осинового заселялся неоднократно. В начале эпохи поселения края были северно-западной периферией большой лесостепной ассоциации племен бассейна р. Тобола. Население занималось скотоводством, подспорьем служили охота и рыбная ловля. Сосуды снова лепили с круглым дном, украшали по шейке рядами ямочек (рис. 3 – 1, 2). Жили в слабо углубленных в землю постройках каркасно-столбовой конструкции.
О тесных связях с металлургами Иткульского очага горно-лесной зоны Зауралья свидетельствуют находки сосудов иткульского типа как на Юдинском селище (рис. 3-4), так и в среднем слое Ирбитского городища.
В этот период времени иткульские металлурги поставляли на обмен медные слитки и изделия из меди во всех направлениях - приуральским земледельцам и скотоводам, южно-уральским кочевникам, северным охотникам, восточным лесостепным скотоводам. В районе среднего течения Ницы нет залежей медной руды. Здесь иткульские металлурги обменивали слитки на скот. Для переплавки слитков на поселении Юдинском использовались тигли и льячки, от которых сохранились фрагменты (рис. 1 – 12, 15). Восстановлен тигель в виде сосуда баночной формы (рис. 1-13). Верхняя часть его внутренней поверхности и низ окошечка прямоугольной формы ошлакованы. Возможно, здесь был отлит медный наконечник стрелы (рис. 1-2), найденный на поселении. Следы металлургического производства обнаружены также в среднем слое Ирбитского городища.
В III веке до н. э. происходит распад Иткульского металлургического очага. Основным металлом, как для хозяйственных, так и для военных нужд, становится не медь, а железо. А железную руду в том объеме, который требовался в древности, можно было добыть везде, где есть болота. Иткульские металлурги начали расселяться по путям своих торговых связей к северу и востоку, подчиняя себе местное население.
На рубеже эр снова осваивается невысокая терраса у озера Осинового там, где раньше обитало лесостепное население, а также территория в 300 м северо-восточнее, на более высокой части берега. На поселениях исследовано три жилища прямоугольной формы размерами 25-30 кв. м и постройка, округлая на плане. Жилища были углублены в землю на 40-60 см, имели отвесные стенки, ровный пол и коридорообразный выход, иногда с небольшим тамбуром. В центре жилищ находился очаг, по обе стороны которого, параллельно стенкам котлована, располагались канавки. Вдоль стены, противоположной выходу, были нары, от которых сохранился деревянный настил. У каждого жилища к стенкам котлована примыкали наземные постройки прямоугольной формы, иногда связанные с жилищем небольшим коридором. Судя по незначительному числу находок на полу и отсутствию очагов, пристройки могли использоваться как кладовки или для содержания скота в зимнее время.
Наличие столбовых опорных ям в центре жилищ позволяют восстановить два типа покрытия – двускатное и четырехскатное. Судя по насыщенности слоя находками, оба поселения были долговременными. Посуда с этих памятников имеет четко выраженную шейку, переходящую в круглое тулово. Узоры наносились по шейке и верхней части тулова крупнозубым гребенчатым штампом. Нередко встречаются мотивы, свидетельствующие о преемственности с узорами посуды иткульских металлургов.
Находки железных шлаков, железных ножей - свидетельства кузнечного дела на поселениях.
Сохранились тесные контакты с лесостепными скотоводами. О проникновении отдельных групп этого населения с подвижным образом жизни повествуют курганные могильники, которые появились по берегам р. Ницы и среднего течения р. Туры. На Юдинском и Кашинском селищах среди местной посуды, орнаментированной гребенчатым штампом, встречена керамики лесостепного населения, украшенная резными узорами, в том числе, сосуды с горлом и бомбовидным туловом (рис. 3-3).
Начало эпохи железного века (III-V века) совпало с Великим переселением народов. Основная масса кочевников двигалась в это время по южно-уральским степям. В лесостепи Урала события Великого переселения приходятся на IV-V века, когда там с востока и юго-востока появляются племена, различающиеся по образу жизни, языку, культуре. В V-VI веках эти различные в этническом отношении племена объединяются под главенством угров-коневодов.
Но для кочевания территория уральской лесостепи была ограниченной. И в V-VI веках началось постепенное проникновение угорских групп в лесную полосу Приуралья и Зауралья. Как местное, так и пришлое население было близким в языковом отношении (финно-угорская языковая группа), но различались по образу жизни. Местные условия не благоприятствовали кочеванию, коневоды были вынуждены перейти к оседлому образу жизни. Становление новой культуры носило характер взаимоассимиляции – процесса, когда происходит взаимообогащение культур. В течении VI-IX веков на территории лесного Зауралья складываются три племенных образования: первое - в горно-лесной полосе, второе - в северной (верховья Туры и Тавды), третье - в лесной зоне бассейнов рек Туры и Тавды.
Именно в это время по берегам Ницы появляются городища и костища. Почему возводили городища? В этот и последующий период охранять стада и накопленное богатство приходилось не только и не столько от хищных зверей, сколько от собственных соплеменников, которые тоже спешили утвердиться на новой земле.
Городища строили на высоких (5-8 м) мысах или останцах (Ирбитское городище), вал и ров сооружали в наиболее доступных местах, ограждая жилую территорию от вторжения. В том случае, когда высота берега небольшая, укрепления носили характер круговой обороны, а внешне городище выглядело как большой курган, обнесенный рвом (Юдинское городище). Вал состоял из небольших деревянных клетей, забутованных землей.
На Юдинском городище четыре-пять срубных жилищ размерами 35-40 кв. м размещались по периметру вала. Каркас крыши перекрывался берестяными полотнищами и дерном. Жилища отапливались глинобитными очагами.
Основную часть находок с пола жилищ составляли фрагменты сосудов, куски листовой бронзы, возможно, оковки от деревянных предметов. Кроме того, был найден железный стержень, костяные наконечники стрел, а также вылепленная из глины фигурка сидячего человека (рис. 3-10). За пределами жилищ, наряду с обломками сосудов, было много костей домашних животных. Приземистые круглодонные сосуды по слабо выраженной шейке украшались нарядным орнаментом. В нем гребенчатые узоры (местная традиция) сочетались с отпечатками перевитого шнура (традиция угров-коневодов).
Второй памятник этого времени занимал центр мыса юго-западнее городища (пос. Юдинское). Там в верхних слоях было расчищено костище, от которого сохранился зольный пласт округлой формы диаметром 2,5 м, включающий большое количество мелких кальцинированных косточек. Среди косточек найдены: обломки костяных наконечников стрел (рис. 1-3, 4), пластинка из листовой бронзы, оба конца которой вырезаны в виде голов лося (рис. 1-1). Кроме того, расчищены остатки 18 раздавленных сосудов, аналогичных тем, что найдены на полу жилища (рис. 3-5, 6).
Какой обряд здесь производился? Можно только предположить на основании находок – изображение голов лося, наконечники стрел, что это были жертвоприношения, связанные с началом (или концом) охоты.
В X-XIII веках на основе трех пламенных объединений на территории Среднего Зауралья складывается древнемансийская общность. Все основные черты культуры этой общности хорошо просматриваются в памятниках ирбитского края: в верхних горизонтах Ирбитского и Юдинского городищ и материалах с Мысовского могильника.
Оборонительные сооружения в этот период перестраиваются. Крепостные стены становятся выше, на Юдинском городище они достигают 3 м, углубляется ров. Срубные жилища квадратной формы выстроены по периметру городища кругом, длинные коридорообразные выходы обращены к центру. Крыша и выход были перекрыты досками. В углах, противоположных выходу, находились глинобитные очаги прямоугольной формы и хозяйственные ямы. Вдоль стен прослежены остатки деревянных нар.
Находки костей животных в верхних слоях Юдинского и Ирбитского городищ свидетельствуют о наличии скотоводства. Разводили коней, крупный и мелких рогатый скот.
Из железных предметов на памятниках обнаружены наконечники стрел (рис. 2-2, 3), ножи (рис. 2-1; 4-1), половинка кресала, рыболовный крючок и два массивных крюка для подвешивания котла над очагом (рис. 4-13). Находки железных шлаков у края городищ и в выбросах за их пределами, находка бракованного железного наконечника стрелы (4-2) позволяют предположить наличие местного кузнечного производства.
Население городищ обеспечивало себя и изделиями из кости. Наряду с целыми предметами, наконечниками стрел, гарпунов, проколок (рис. 2- 4, 5, 6; 4-10, 11, 12), на множестве костей заметны следы обработки.
Как и на всех других памятниках древнемансийской культуры украшения - подвески, пронизки, пуговицы – изготовлялись из оловянистой бронзы (рис. 4-3-7). У сосудов сохранилась приземистая круглодонная форма, но орнамент по шейке стал более простым. Чаще всего шейку украшали отпечатки перевитого шнура, реже - узоры гребенчатого штампа (рис. 3-7, 8). В этот период продолжали изготовлять из глины сидячие фигурки людей. В отличие от более ранних, они все орнаментированы и поломаны. Чаще всего отломана головка. Узоры на фигурках нередко довольно сложные, по всей вероятности, они имитируют одежду.
Среди ученых сложились разные версии о назначении этих фигурок. Одни видят в них детские игрушки, другие - фишки игры для взрослых, третьи усмотрели в них ритуальные предметы.
На каком основании возникло третье предположение? Обычай изготовления глиняных женских фигурок весной, когда оживает мать-земля, и поломки этих предметов в Северной Евразии, в том числе, и на Урале, еще с эпохи энеолита. Этот обычай связан с культом плодородия. Возможно, и на угорских городищах мы имеем следы этого ритуала.
Погребальный обряд этого времени можно частично восстановить в результате раскопок у д. Мыс. Частично, потому что могильник впоследствии был нарушен сначала поселением пашенных татар, а потом огородами жителей д. Мыс. По словам жителей, в огородах находили кости человеческих скелетов, браслеты, медные бусы.
Раскопками обнаружено два вида погребальной практики. В грунтовых могилах глубиной до 80-90 см умерших укладывали вытянуто на спине, руки вдоль туловища. В изголовье помещали какие-то деревянные предметы, а иногда только речную гальку. Погребения в неглубоких (25-49 см) ямах или на горизонте сопровождали вещами. Так, у левого бока одного из костяков наиболее сохранившегося погребения, лежали костяные наконечники стрел, справа - железный нож, кресало, точило (рис. 5-7-9) и сосуд, украшенный отпечатками полой косточки (рис. 3-9).
Южнее, в разрушенном погребении среди угольков найдены части обоженного черепа, обломок железной мотыги (рис. 5-10), фрагменты сосуда со шнурованным орнаментом. От других разрушенных погребений сохранились бусы (рис. 5-1-4) и железный наконечник мотыги (рис. 5-11).
Погребальный обряд находит прямые аналогии в этнографических сведениях и северных манси: рядом с умершим помещали трубку, кисет с табаком, огниво, кресало, посуду с пищей.
Точное время, когда на территории лесного Зауралья появилось тюркское население, пока неизвестно. Можно лишь утверждать, что на месте угорского могильника у д. Мыс поселение возникло не раньше XIV века.
Раскопками вскрыто пять наземных построек и одна углубленная в землю. Три из них были жилыми, остальные - хозяйственного назначения. Очаги в жилищах были в виде открытых кострищ, или слегка углублены в землю, рядом с ними расчищены хозяйственные ямы. Среди находок в жилищах и подле них – кости домашних животных, железный нож, крючок и обломок котла, глиняное грузило, битая глиняная посуда.
Посуду изготовляли двумя способами - ручным и с применением ручного гончарного круга. Все сосуды плоскодонные, без орнамента, но разнообразны по форме: баночной, горшковидной, в виде тарелок с невысоким вертикальным бортиком. Есть только одно, и то косвенное, свидетельство того, что население занималось земледелием. На дне одной из хозяйственных ям лежала зернотерка.
Эти мало информативные археологические свидетельства по истории края в XIV-XVI веках могут быть частично дополнены по письменным источникам. В русских грамотах XVII века население, жившее в среднем течение Туры, обозначено как пашенные ясачные татары. Они обосновывались на той территории, где было возможно пашенное земледелие, оттеснив мансийское население (вогул) в горно-лесную и северную зоны Урала. В книге Сибирских приказов межевые знаки татар и вогул были установлены по устью р. Реж, по Кунгурской летописи северная граница проходила у верховьев р. Тагил.
С конца XVI века в крае началась русская колонизация.
Викторова В.Д.
Старший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН
Статья подготовлена для журнала "Зауральский край"
В 40-10 тыс. лет назад до н. э. население Урала возросло, более разнообразными стали памятники: наряду с временными стоянками, появились места разделки туш мамонтов (например, Гаринское на р. Лозьве), а также знаменитые теперь уже на весь мир Каповая и Игнатиевская пещеры на Южном Урале с росписями стен - самыми древними на Урале мифами.
Памятники этого времени еще предстоит открыть по берегам р. Ницы. Они вполне там могут быть, так как есть севернее (верховья р. Тагил) и южнее (пещера Гебауэра на р. Пышме). Кроме того, воды Ницы и Туры неоднократно обнажали в нижних слоях высоких берегов кости ископаемых животных. Важно только, чтобы находки дошли до археологов и не получилось очень обидного случая с изделием из кости, которое доставили археологам с р. Туры. На плоскости кости было выгравлено изображение мамонта - очень редкая, а для Урала вообще уникальная находка! Но, к сожалению, автор находки, видимо, чтобы сделать рисунок более четким, кончиком какого-то острого предмета углубил древние линии. Уникальный предмет пропал для науки, потому что его уже нельзя считать достоверным.
Когда ледники начали таять, вода затопила все впадины, в лесном Зауралье образовалась масса озер, а реки стали более полноводными. В это время - эпоху мезолита (8-7 тыс. до н. э.) древний человек изобретает лодку, лыжи, сани, лук со стрелами, многочисленные ловушки на зверя и рыбу. Обилие охотничьей добычи и рыбного промысла способствовали быстрому росту населения. В конце эпохи мезолита началось массовое рассленение по берегам озер и рек.
Из озерных краев, в том числе, с берегов озер Аятского и палеоозера Невьянского по рекам Режу и Нейве общины восточно-уральской неолитической общности, по всей вероятности, на лодках достигли р. Ницы и освоили мысы невысоких боровых террас. В Ирбитском районе разведкой середины XX века обнаружен ряд памятников эпохи неолита (6-4 тыс. до н. э.). Раскопками было исследовано Юдинское селище. Памятник занимает невысокий (3 м) мыс озера Осинового, старицы р. Ницы. Там была расположена временная стоянка охотников и рыболовов.
Почему стоянка определена как временная? Потому, что невелик котлован сооружения, обнаруженный во время раскопок. Его площадь всего 12 кв. м. В то время как на зимниках – постоянных поселениях этой культурной общности – котлованы жилищ достигали 100 кв. м, где размещалась родовая община в 30 и более человек.
Почему стоянка принадлежала охотникам и рыболовам? Потому, что среди изделий из камня есть наконечники стрел для охоты и скребки для обработки шкур, а также тальковые предметы с двумя отверстиями (рис. 1-11-12), которые могли использоваться как грузила для сетевого рыболовства.
Еду готовили в глиняной посуде полуяйцевидной формы. Ее для устойчивости вкапывали в землю или обкладывали камнями. Сосуды по всей внешней поверхности покрывали узорами в виде горизонтальных поясков наклонных линий, взаимопересекающихся треугольников, волнистых линий. Узоры наносились концом палочки способом прочерчивания или отступания. Нередко в качестве ориентира использовались челюсти мелких хищников, оставляющие отпечатки в виде гребенчатого штампа. Почему узоры были разнообразными? Сейчас бы мы сказали – для красоты. Но у исследователей, которые для ответа на такие вопросы обращаются к этнографии, есть и другие версии. Одна из них – в сосудах с одними узорами готовили мясную пищу, для рыбы употребляли сосуды с другими мотивами, для воды – с третьими. Другая версия - различные узоры служили знаками принадлежности к определенной родовой группе.
На берегах р. Ницы продолжалась жизнь и в последующую энеолитическую эпоху (3 тыс. до н. э.). Энеос – медь, литос - камень. Но в этот период в лесном Зауралье эти предметы из меди встречаются редко. Медные ножи, шилья, украшения изготовляло население южной приуральской степи. По всей вероятности, они обменивали медные изделия своим северным соседям на пушнину или меховые изделия.
Основные находки энеолитического времени с Юдинского поселения, а также других поселений с берегов Ницы (Булановского, Хуторского) составляет керамика и изделия из камня. Основа хозяйства этого периода оставалась прежней - охота, рыболовство, собирательство. Изменения произошли в технике изготовления орудий. Форма и размер наконечников стрел, обработанных с двух сторон ретушью, стала более разнообразной, в соответствии с различным видом дичи, на которую охотились. Заметно увеличилось число шлифованных орудий - топоров, тесел, долот, скобелей, которые использовали для обработки дерева.
В эпоху бронзы (2 тыс. до н. э.) климат становится более засушливым, вследствие чего лесостепные ландшафты сдвигаются в сторону южной кромки тайги. С этого периода начинаются миграционные процессы на Урале, нашедшие свое отражение в истории ирбитского края. Первая волна переселения пришла с Южного Урала. Мигранты принесли с собой новые формы хозяйства: наряду с охотой и рыболовством, в крае появляется придомное скотоводство, основой которого был мелкий и крупный рогатый скот. В быту и хозяйстве значительно реже используются каменные орудия, ведущее место занимают бронзовые ножи, шилья, наконечники копий, кельты. Последние, в зависимости от формы рукояти, можно было использовать как топор, либо как мотыгу.
О появлении нового населения археологи судят не только на основе находок костей домашних животных в слое поселений, но также по форме и орнаментации посуды. Вместо круглодонных прямостенных сосудов появились плоскодонные горшковидной формы. Узоры наносились гребенчатым штампом по шейке и верхней части тулова.
Во второй половине 2 тыс. до н. э. на территории среднего течения р. Ницы появились группы инородного населения из Западной Сибири. Они тоже были скотоводами, поэтому изменений в хозяйственную жизнь не внесли. Форма сосудов осталась прежней - горшки с плоским дном. Только по шейке нередко встречается утолщение в виде валика или воротничка и значительно обедняется орнамент. Резные узоры или насечки в сочетании с рядом глубоких ямочек украшали только шейку.
К этому периоду относятся материалы из нижних горизонтов Ирбитского городища. Укреплений в это время еще не было возведено. Население жило в домах каркасно-столбовой конструкции, очаги открытые или в виде ям, устраивали в центре построек, дым уходил в отверстие в верхней части крыши над очагом.
Можно предположить, что к этому периоду относится бронзовое изображение лося, найденное на Ирбитском городище (рис. 2-7). В ряде публикаций солидных авторов эта фигурка сопоставляется с петроглифами (рисунками, выбитыми по камню) Томских писаниц эпохи бронзы. Также, как и в наскальных изображениях, у зверя, выполненного в металле, выделены рога и серьга под подбородком. Две овальные личины с глазами, но без носа и рта, изображенные на крупе лося, также находят прямую аналогию среди томских личин на скалах.
Более основательно в Ирбитском районе изучены памятники железного века (1 тыс. до н. э. - 1 тыс. н. э.). Раскопки велись в Ирбитском городище, Юдинском селище и городище, Кашинском селище, Мысовском могильнике.
Судя по количеству жилищных впадин на Юдинском и Кашинском селищах, в раннем железном веке (VII век до н. э. – III век до н. э.) площадь поселений была довольно обширной – до 10 тыс. кв. м.
На протяжении почти тысячелетия берег озера Осинового заселялся неоднократно. В начале эпохи поселения края были северно-западной периферией большой лесостепной ассоциации племен бассейна р. Тобола. Население занималось скотоводством, подспорьем служили охота и рыбная ловля. Сосуды снова лепили с круглым дном, украшали по шейке рядами ямочек (рис. 3 – 1, 2). Жили в слабо углубленных в землю постройках каркасно-столбовой конструкции.
О тесных связях с металлургами Иткульского очага горно-лесной зоны Зауралья свидетельствуют находки сосудов иткульского типа как на Юдинском селище (рис. 3-4), так и в среднем слое Ирбитского городища.
В этот период времени иткульские металлурги поставляли на обмен медные слитки и изделия из меди во всех направлениях - приуральским земледельцам и скотоводам, южно-уральским кочевникам, северным охотникам, восточным лесостепным скотоводам. В районе среднего течения Ницы нет залежей медной руды. Здесь иткульские металлурги обменивали слитки на скот. Для переплавки слитков на поселении Юдинском использовались тигли и льячки, от которых сохранились фрагменты (рис. 1 – 12, 15). Восстановлен тигель в виде сосуда баночной формы (рис. 1-13). Верхняя часть его внутренней поверхности и низ окошечка прямоугольной формы ошлакованы. Возможно, здесь был отлит медный наконечник стрелы (рис. 1-2), найденный на поселении. Следы металлургического производства обнаружены также в среднем слое Ирбитского городища.
В III веке до н. э. происходит распад Иткульского металлургического очага. Основным металлом, как для хозяйственных, так и для военных нужд, становится не медь, а железо. А железную руду в том объеме, который требовался в древности, можно было добыть везде, где есть болота. Иткульские металлурги начали расселяться по путям своих торговых связей к северу и востоку, подчиняя себе местное население.
На рубеже эр снова осваивается невысокая терраса у озера Осинового там, где раньше обитало лесостепное население, а также территория в 300 м северо-восточнее, на более высокой части берега. На поселениях исследовано три жилища прямоугольной формы размерами 25-30 кв. м и постройка, округлая на плане. Жилища были углублены в землю на 40-60 см, имели отвесные стенки, ровный пол и коридорообразный выход, иногда с небольшим тамбуром. В центре жилищ находился очаг, по обе стороны которого, параллельно стенкам котлована, располагались канавки. Вдоль стены, противоположной выходу, были нары, от которых сохранился деревянный настил. У каждого жилища к стенкам котлована примыкали наземные постройки прямоугольной формы, иногда связанные с жилищем небольшим коридором. Судя по незначительному числу находок на полу и отсутствию очагов, пристройки могли использоваться как кладовки или для содержания скота в зимнее время.
Наличие столбовых опорных ям в центре жилищ позволяют восстановить два типа покрытия – двускатное и четырехскатное. Судя по насыщенности слоя находками, оба поселения были долговременными. Посуда с этих памятников имеет четко выраженную шейку, переходящую в круглое тулово. Узоры наносились по шейке и верхней части тулова крупнозубым гребенчатым штампом. Нередко встречаются мотивы, свидетельствующие о преемственности с узорами посуды иткульских металлургов.
Находки железных шлаков, железных ножей - свидетельства кузнечного дела на поселениях.
Сохранились тесные контакты с лесостепными скотоводами. О проникновении отдельных групп этого населения с подвижным образом жизни повествуют курганные могильники, которые появились по берегам р. Ницы и среднего течения р. Туры. На Юдинском и Кашинском селищах среди местной посуды, орнаментированной гребенчатым штампом, встречена керамики лесостепного населения, украшенная резными узорами, в том числе, сосуды с горлом и бомбовидным туловом (рис. 3-3).
Начало эпохи железного века (III-V века) совпало с Великим переселением народов. Основная масса кочевников двигалась в это время по южно-уральским степям. В лесостепи Урала события Великого переселения приходятся на IV-V века, когда там с востока и юго-востока появляются племена, различающиеся по образу жизни, языку, культуре. В V-VI веках эти различные в этническом отношении племена объединяются под главенством угров-коневодов.
Но для кочевания территория уральской лесостепи была ограниченной. И в V-VI веках началось постепенное проникновение угорских групп в лесную полосу Приуралья и Зауралья. Как местное, так и пришлое население было близким в языковом отношении (финно-угорская языковая группа), но различались по образу жизни. Местные условия не благоприятствовали кочеванию, коневоды были вынуждены перейти к оседлому образу жизни. Становление новой культуры носило характер взаимоассимиляции – процесса, когда происходит взаимообогащение культур. В течении VI-IX веков на территории лесного Зауралья складываются три племенных образования: первое - в горно-лесной полосе, второе - в северной (верховья Туры и Тавды), третье - в лесной зоне бассейнов рек Туры и Тавды.
Именно в это время по берегам Ницы появляются городища и костища. Почему возводили городища? В этот и последующий период охранять стада и накопленное богатство приходилось не только и не столько от хищных зверей, сколько от собственных соплеменников, которые тоже спешили утвердиться на новой земле.
Городища строили на высоких (5-8 м) мысах или останцах (Ирбитское городище), вал и ров сооружали в наиболее доступных местах, ограждая жилую территорию от вторжения. В том случае, когда высота берега небольшая, укрепления носили характер круговой обороны, а внешне городище выглядело как большой курган, обнесенный рвом (Юдинское городище). Вал состоял из небольших деревянных клетей, забутованных землей.
На Юдинском городище четыре-пять срубных жилищ размерами 35-40 кв. м размещались по периметру вала. Каркас крыши перекрывался берестяными полотнищами и дерном. Жилища отапливались глинобитными очагами.
Основную часть находок с пола жилищ составляли фрагменты сосудов, куски листовой бронзы, возможно, оковки от деревянных предметов. Кроме того, был найден железный стержень, костяные наконечники стрел, а также вылепленная из глины фигурка сидячего человека (рис. 3-10). За пределами жилищ, наряду с обломками сосудов, было много костей домашних животных. Приземистые круглодонные сосуды по слабо выраженной шейке украшались нарядным орнаментом. В нем гребенчатые узоры (местная традиция) сочетались с отпечатками перевитого шнура (традиция угров-коневодов).
Второй памятник этого времени занимал центр мыса юго-западнее городища (пос. Юдинское). Там в верхних слоях было расчищено костище, от которого сохранился зольный пласт округлой формы диаметром 2,5 м, включающий большое количество мелких кальцинированных косточек. Среди косточек найдены: обломки костяных наконечников стрел (рис. 1-3, 4), пластинка из листовой бронзы, оба конца которой вырезаны в виде голов лося (рис. 1-1). Кроме того, расчищены остатки 18 раздавленных сосудов, аналогичных тем, что найдены на полу жилища (рис. 3-5, 6).
Какой обряд здесь производился? Можно только предположить на основании находок – изображение голов лося, наконечники стрел, что это были жертвоприношения, связанные с началом (или концом) охоты.
В X-XIII веках на основе трех пламенных объединений на территории Среднего Зауралья складывается древнемансийская общность. Все основные черты культуры этой общности хорошо просматриваются в памятниках ирбитского края: в верхних горизонтах Ирбитского и Юдинского городищ и материалах с Мысовского могильника.
Оборонительные сооружения в этот период перестраиваются. Крепостные стены становятся выше, на Юдинском городище они достигают 3 м, углубляется ров. Срубные жилища квадратной формы выстроены по периметру городища кругом, длинные коридорообразные выходы обращены к центру. Крыша и выход были перекрыты досками. В углах, противоположных выходу, находились глинобитные очаги прямоугольной формы и хозяйственные ямы. Вдоль стен прослежены остатки деревянных нар.
Находки костей животных в верхних слоях Юдинского и Ирбитского городищ свидетельствуют о наличии скотоводства. Разводили коней, крупный и мелких рогатый скот.
Из железных предметов на памятниках обнаружены наконечники стрел (рис. 2-2, 3), ножи (рис. 2-1; 4-1), половинка кресала, рыболовный крючок и два массивных крюка для подвешивания котла над очагом (рис. 4-13). Находки железных шлаков у края городищ и в выбросах за их пределами, находка бракованного железного наконечника стрелы (4-2) позволяют предположить наличие местного кузнечного производства.
Население городищ обеспечивало себя и изделиями из кости. Наряду с целыми предметами, наконечниками стрел, гарпунов, проколок (рис. 2- 4, 5, 6; 4-10, 11, 12), на множестве костей заметны следы обработки.
Как и на всех других памятниках древнемансийской культуры украшения - подвески, пронизки, пуговицы – изготовлялись из оловянистой бронзы (рис. 4-3-7). У сосудов сохранилась приземистая круглодонная форма, но орнамент по шейке стал более простым. Чаще всего шейку украшали отпечатки перевитого шнура, реже - узоры гребенчатого штампа (рис. 3-7, 8). В этот период продолжали изготовлять из глины сидячие фигурки людей. В отличие от более ранних, они все орнаментированы и поломаны. Чаще всего отломана головка. Узоры на фигурках нередко довольно сложные, по всей вероятности, они имитируют одежду.
Среди ученых сложились разные версии о назначении этих фигурок. Одни видят в них детские игрушки, другие - фишки игры для взрослых, третьи усмотрели в них ритуальные предметы.
На каком основании возникло третье предположение? Обычай изготовления глиняных женских фигурок весной, когда оживает мать-земля, и поломки этих предметов в Северной Евразии, в том числе, и на Урале, еще с эпохи энеолита. Этот обычай связан с культом плодородия. Возможно, и на угорских городищах мы имеем следы этого ритуала.
Погребальный обряд этого времени можно частично восстановить в результате раскопок у д. Мыс. Частично, потому что могильник впоследствии был нарушен сначала поселением пашенных татар, а потом огородами жителей д. Мыс. По словам жителей, в огородах находили кости человеческих скелетов, браслеты, медные бусы.
Раскопками обнаружено два вида погребальной практики. В грунтовых могилах глубиной до 80-90 см умерших укладывали вытянуто на спине, руки вдоль туловища. В изголовье помещали какие-то деревянные предметы, а иногда только речную гальку. Погребения в неглубоких (25-49 см) ямах или на горизонте сопровождали вещами. Так, у левого бока одного из костяков наиболее сохранившегося погребения, лежали костяные наконечники стрел, справа - железный нож, кресало, точило (рис. 5-7-9) и сосуд, украшенный отпечатками полой косточки (рис. 3-9).
Южнее, в разрушенном погребении среди угольков найдены части обоженного черепа, обломок железной мотыги (рис. 5-10), фрагменты сосуда со шнурованным орнаментом. От других разрушенных погребений сохранились бусы (рис. 5-1-4) и железный наконечник мотыги (рис. 5-11).
Погребальный обряд находит прямые аналогии в этнографических сведениях и северных манси: рядом с умершим помещали трубку, кисет с табаком, огниво, кресало, посуду с пищей.
Точное время, когда на территории лесного Зауралья появилось тюркское население, пока неизвестно. Можно лишь утверждать, что на месте угорского могильника у д. Мыс поселение возникло не раньше XIV века.
Раскопками вскрыто пять наземных построек и одна углубленная в землю. Три из них были жилыми, остальные - хозяйственного назначения. Очаги в жилищах были в виде открытых кострищ, или слегка углублены в землю, рядом с ними расчищены хозяйственные ямы. Среди находок в жилищах и подле них – кости домашних животных, железный нож, крючок и обломок котла, глиняное грузило, битая глиняная посуда.
Посуду изготовляли двумя способами - ручным и с применением ручного гончарного круга. Все сосуды плоскодонные, без орнамента, но разнообразны по форме: баночной, горшковидной, в виде тарелок с невысоким вертикальным бортиком. Есть только одно, и то косвенное, свидетельство того, что население занималось земледелием. На дне одной из хозяйственных ям лежала зернотерка.
Эти мало информативные археологические свидетельства по истории края в XIV-XVI веках могут быть частично дополнены по письменным источникам. В русских грамотах XVII века население, жившее в среднем течение Туры, обозначено как пашенные ясачные татары. Они обосновывались на той территории, где было возможно пашенное земледелие, оттеснив мансийское население (вогул) в горно-лесную и северную зоны Урала. В книге Сибирских приказов межевые знаки татар и вогул были установлены по устью р. Реж, по Кунгурской летописи северная граница проходила у верховьев р. Тагил.
С конца XVI века в крае началась русская колонизация.
Викторова В.Д.
Старший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН
Статья подготовлена для журнала "Зауральский край"
Культурное наследие 