Отзыв о спектакле «Корабль дураков»

Отзыв о спектакле «Корабль дураков»
26 мая 2009
У драматурга Николая Коляды любопытная творческая судьба: многие из написанных им пьес начали открываться публике лишь сейчас, в зените его известности. О том, что ему жаль непоставленного, вообще- то заявил он сам, одно за другим в собственной постановке выводя на сцену свои творения. Поставил «Букет», написанный в 1990-м, «Землемера» (1997), возможно, чувствуя, что как раз сейчас, в наши дни они прозвучат ко времени, актуально, что они нужны людям.
Об этом подумалось на премьере Ирбитского муниципального драматического театра имени А.Н. Островского « Корабль дураков» («Нелюдимо наше море») по пьесе, относящейся к 1986 году. Тому самому, с которого идет отсчет творчества Коляды- драматурга. Правда, из созданных в тот год пьес сразу, и очень споро, пошла одна — «Играем в фанты» (первая постановка в 1987 году в Свердловском академическом театре драмы). «Корабль дураков» на этой же сцене публика увидела несколько позже. Но вот сейчас на спектакле в Ирбите я слушала зал и ощущала ту дорогую для театра напряженную тишину, которая говорит, что спектакль захватил.
А ведь история, которая разворачивается перед нами на сцене, совсем простая, в чем-то даже похожая на анекдот: затопило осенним паводком старый дом на окраине города (что, кстати, в Ирбите случается ежегодно), и люди злятся – не могут вырваться ни в магазин, ни на работу. Что хочешь делай — по небу ведь через разлив не полетишь. Получается не раз отработанная драматургией ситуация замкнутого пространства, из которого нет выхода, и персонажи невольно начинают выяснять отношения, выявлять свою суть.
В пьесе (спектакле) три пары: Вовка-слесарь и его жена Фаина (Файка), таксист Анвар с продавщицей Динарой (Динкой) и учителя Николай Владимирович и Ольга Николаевна с сыном-подростком Васькой, да еще одиноко живущая пенсионерка Манефа. Все — соседи в неблагоустроенном доме. Сменить его на благоустроенное жилье и во времена, когда писалась пьеса, требовало хлопот, в наши же дни и совсем невозможно: государство жилья теперь не дает, а квартиру купить — доходы не те! Вот и остались у наших героев глубоко погребенными надежды молодости, вообще какие- либо надежды. Рассказ об этих людях режиссер Валерий Медведев как раз и строит на драматизме жизни, извлекая моменты не столько сиюминутные, сколько вечные, позволяющие соединить в « грустной комедии» смешное, нелепое, порой эксцентричное с глубокой печалью.
«Любимые вы мои, дорогие и милые мои Человеки…» — говорит Вовка в конце спектакля. И в этих словах отношение к своим героям самого автора. Он их всех любит, несмотря ни на что, невзирая на все их грехи и проступки. И поэтому в спектакле нет сатирических ноток — есть просто жизнь на островке жизни, в который превратился старый дом, окруженный водой.
Художник спектакля Виктор Моор увидел этот «островок» не только как символ разрухи, но как обжитую частичку человеческого общежития. В занявшем всю заднюю часть сцены изрядно обветшавшем строении с рядами окон в прогнивших наличниках, словно бы «плавающих» в пространстве, есть даже некая уходящая красота. А символом библейского ковчега, плывущего по волнам « нелюдимого моря», рождается из самого соединения жилья и воды, окружившей его, над которой высокое крыльцо – как обрыв. Хочешь — прыгай с него, хочешь — держись за шаткие перила, цепляйся за жизнь как умеешь.
Есть в спектакле многозначительный эпизод. Увидя, что Вовка, вынося на своих плечах Динку на твердый берег, поскользнулся и уронил ее в осеннюю холодную воду, Манефа сначала зло порадовалась, а потом неожиданно размягчилась. И собрала всех у самовара – пить чай. Даже малинового варенья согреть «потопленцев» не пожалела. В ответ на ее порыв засуетился Николай, столик вынес. Динка, увидев, что происходит, сбегала в свою комнату за шоколадными конфетами. Сгрудились все вокруг самовара, галдят. И в этот момент появилась Фаина. Судьбу ее исполнительница, Оксана Иванова справедливо выдвигает в центр спектакля. На Фаине нарядное красное платье до пят. Вспомнила, видно, саму себя, ведь была-то еще недавно веселой и озорной, — вон какой павой прошлась сейчас в танце! Тянулась к культуре. Рассказала, как в драматический театр ходила, хотя вообще-то больше любит балеты, и как ей один артист очень понравился. Клеонта играл. Фамилию, правда, забыла.
Да и Вовка, видать, не всегда был запойным пьяницей. Именно он рассказывает компании про библейского Ноя, собравшего на ковчеге всякой твари по паре. Но что, право, жизнь с людьми делает! С утра этот Вовка помышляет лишь о бутылке.
Конечно, все не так просто. У артиста Анатолия Ноги Вовка — человек порыва и он же в определенном смысле самый трезвый из всей компании. Этакий народный философ и наблюдатель жизни. Ведь и интригу повествования закрутил именно он — промолчал, когда соседи всполошились из-за того, что почему-то не выходит из своей комнаты некий Борис Анатольевич. Уж не умер ли? Один Вовка знает: сосед просто уехал к своей подруге.
А тут новая волна разборок и ссор. Ведь если умер, то кто будет его хоронить? Денег-то своих всем жалко. Опять разнервничалась Фаина, понесла на Владимира: « У тебя откуда деньги-то?.. А?!» И тут же: «Все! Хватит! Конец! Зачем только живу с тобой, ненормальным…» — и полетели в коридор Вовкины манатки и чемодан. Зарыдала Фаина, завздыхал Вовка: « За что я только тебя люблю, заразу такую…» Вот и рассуди их, попробуй!
Нассорились, накричались, но помирились все-таки, бедолаги. Помирились и Динка с Анваром (артисты Анастасия Иванова и Антон Семеновых). Для Анвара, как он уверяет, нынешняя его подруга лучше всех. Настала очередь Николая и Ольги. Тут, конечно, история посложней. Одно слово: интеллигенция! Свою принадлежность к ней Ольга не упускает случая подчеркнуть, и у актрисы Екатерины Мордяшовой, склонной к эксцентрическим краскам, это получается порою смешно, а порою нелепо и грустно. То ее Ольга изводит всех замечаниями — чего, дескать, некультурно выражаетесь при ребенке, имея в виду своего отпрыска Ваську, не в меру любопытного к жизни взрослых (его сыграл школьник Антон Пономарев). А то вдруг появится среди всеобщей разрухи в романтичном белом платье с белым зонтом – ни дать, ни взять чеховская героиня. Но трудно изображать внешнюю видимость избранности, коли на самом-то деле переживаешь драму. Сколько ни делай вид, что твой муж (артист Ярослав Кожин) способен быть опорой семьи и даже за общие интересы похлопотать, правда-то неприглядна. Как ни пыжься, а сидишь-то ты со своей семьей в той же, что все, развалюхе без удобств, и надежды на перемену участи нет. Вот и сорвалась Ольга на мужа, завопила: «Не трогай меня!!!! Не прикасайся ко мне!!!! » (до этого было более мягкое: «А ты вообще молчи! Размазня! Тюфяк!»). И все видящий Васька сообщает Манефе: «А папка с мамкой – подрались! Мамка ка–ак даст папке по личности!»
Началось же «очищение душ» с истошного крика Манефы: «За что вы меня все так ненавидите?.. Никто меня не люби-ит!» А за что, скажите, любить-то ее, бывшую стахановку, а сейчас обозленную одиночеством пенсионерку с грошовой пенсией, единственная услада которой порадоваться чужой беде. Даже потопу этому: «Ну вот вам, дорогие соседи… Вот вам…» А ведь от самой зависит вернуть к себе уважение, в том числе имя и отчество вместо придуманного Вовкой прозвища Манефа. Зоя Петренкова играет Нину Николаевну очень серьезно, без комедийных пережимов, и делает правильно. Смеяться тут не над чем — скорее хочется плакать. И не только над ней…
Успокоилась буря в стакане воды. Будут ли дальше соседи жить иначе? Кто знает! Хотелось бы очень надеяться. Только вот вслушайтесь, что они говорят в последних сценах спектакля: «Завтра что-нибудь сообща придумаем…» Заметьте, завтра, а не сегодня! И все другое в том же сослагательном наклонении: надо бы и туалет побелить, и к местной власти сходить(«Сходим… Опосля… После… Потом…). Знакомый мотив. «Как-нибудь уж… Чего там…»
Сколько можно так жить?
Спектакль «Корабль дураков» вошел в ряд спектаклей, ностальгически вспоминающих советский коммунистический быт, вообще советское время. Начиная, возможно, с «Парка советского периода» в Свердловском академическом театре музыкальной комедии, успех, которого удивил многих. Но что удивляться? Народ страдает не о репрессиях и беспределе тридцатых годов и не о застойном периоде 1970-х, родивших, кстати, неповторимо-яркое искусство сопротивления, а о том, что на глазах теряется в новом обществе и явно не входит в список провозглашенных им ценностей: дух единения, человеческое участие. Отсюда «Зеленая зона» В. Зуева в каменск-уральском Театре № 3. Прочтение «Корабля дураков» в Ирбите — из того же ряда.
Спектакль есть в чем совершенствовать. Принимая в целом решение В. Медведева плотно насытить сценическую ткань песнями советских лет, что придает упругий ритм спектаклю (в пьесе Н. Коляды во 2-й его части есть длинноты, которые театру приходится преодолевать), нельзя не заметить, что стилистически и по содержанию не все лирические номера соответствуют духу и смыслу играемого в данный момент эпизода.
Есть неровность актерских работ. В интересной и четко продуманной работе актера А. Ноги (Владимир), имеющей большое значение для общей концепции спектакля, в начальных сценах зря, на мой взгляд (на потребу залу?), акцентируются физиологические приметы: выпеченный живот, слетающие трусы. Не достаточно разработан, по сравнению с остальными, образ продавщицы Динары молодой актрисой А. Ивановой — не найдена в нем «изюминка».
В целом спектакль — событие в биографии театра. Он показывает наличие в труппе добротного актерского костяка, вселяет надежду на то, что трудный период в жизни коллектива закончился. Театр сыграл не безделушку, а серьезную пьесу о жизни и одержал победу.

Ю. Матафонова



Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений