Сор из избы
9 апреля 2008
Руководству любого медицинского учреждения всегда приятнее докладывать о позитивных изменениях с приобретением оборудования, проведении ремонта, повышением квалификации, как медперсонала, так и больницы, чем признаться в том, что смерть бывшего пациента случается зачастую от некачественного лечения или наоборот интенсивного лечения при неправильном диагнозе. Они и не признаются, лишь скупые цифры статистики смертей редко когда мелькнут в «закрытом» отчете и больше об этом стараются не упоминать. Вот только не всегда родные могут смириться со смертью внука, мужа, жены. Еще страшнее если  долгожданный ребенок умер едва родившись… И тогда чуть оправившись с горем, близкие пишут заявления в прокуратуру.
По словам Алексея Владимировича Потапова, старшего следователя Режевского МСО СУ СК при прокуратуре РФ по Свердловской области, в 2007 году следственными органами прокуратуры были проведено пять проверок на основании обращений граждан на действия медперсонала центральной городской больницы. Заявители жаловались на некачественное оказание помощи, которое, по их мнению, и стало причиной смерти их близких. Для проверок материалов привлекались эксперты, как страховой медицины, так и свердловского бюро судебно-медицинской экспертизы.
По результатам проверок заявления в одном случае не было выявлено ни одного нарушения. В четырех других случаях нарушения были выявлены - эксперты указывают на многочисленные нарушения - дефекты оказания медицинской помощи. В основном это неполнота обследований больных и, соответственно, неадекватно назначенное лечение. Однако, выявленные дефекты лечения не состоят в причинной связи с наступлением смерти больных, поэтому состав преступления в действиях медперсонала отсутствует. Поэтому вынесены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.
Тем не менее, случаи проанализированы и дана оценка выявленных нарушений. А.В. Потапов отметил, что многие специалисты в области организации здравоохранения и юристы, которые специализируются в области медицинского права, считают, что уголовная ответственность - это не самый действенный способ ответственности. Возможно, необходимо создавать независимые комиссии, которые имели бы право привлекать недобросовестных врачей к иным видам ответственности. Например, административной, к снятию квалификационной категории или ее лишению на какой-либо срок, в зависимости от нарушений. можно рассмотреть ответственность в виде штрафа или лишения права заниматься врачебной деятельностью на определенный срок. Уголовная же ответственность - крайний способ решения проблемы.
Тому, как «лечение» вслепую отражается на здоровье больного, есть конкретный пример. Смерть 25-летнего молодого человека. Имя его Александр Савин. Вот его «история болезни», по которой  специалистами Свердловского областного бюро судебно-медицинских экспертиз также была проведена проверка и сделан вывод: «в причинной связи со смертельным исходом эти нарушения не состоят», поэтому привлечь медперсонал к уголовной ответственности не представляется возможным.
Александр Савин в связи с резкими болями в области живота, с 6 до 9 часов вечера 15 октября четыре раза звонил в «Скорую помощь» Зайковского филиала. После пятого вызова больного привезли в приемное отделение ЦГБ. Но прежде, как указано в заключении, больному без обследований фельдшером были поставлены диагнозы: «острый гастрит», «хронический гастрит», «язвенная болезнь», «признаки алкогольного опьянения». Последнее – визуальное наблюдение фельдшера по причине того, что «больной был очень беспокоен». Эта, сыгравшая после свою роковую роль, запись и войдет в сопровождающую карту больного, которого после того, как он стал впадать в беспамятство, все-таки повезут в город. В 10.15 часов утра Савин доставлен в приемный покой ЦГБ и осмотрен завотделением. После постановки первичного диагноза «острый панкреатит» больному введены анальгетики. Вторичный осмотр там же в приемном покое только уже 16 октября в 16 часов покажет, что боли уменьшились. Утром 17 октября, уходя с дежурства, хирург запишет в карту больного: «состояние средней тяжести». На самом деле боли были такие, что Савин, не в силах их терпеть, заявил, что если ему не окажут помощь, он выбросится из окна. Его «успокоили» уколом. 18 октября в 14 часов в карте появляется новая запись: «больной не спит, состояние тревожное: оглядывается, глаза блестят, с кем-то разговаривает – то есть клиника алкогольного делирия. Больной направлен на консультацию в психиатрическое отделение». При этом никто не задался вопросом, откуда у Савина находящегося уже четыре дня в хирургическом (?) отделении  ЦГБ могла появиться «алкогольная клиника», зато медперсонал очень раздражало его тревожное состояние.
Но сколько бы он не взывал к ним за помощью, слушать его уже не было нужды. Написано же «направить» и точка. Быстро была вызвана машина, и Савина, которому всякое движение было противопоказано и которому нужно было бы быть в реанимации, доставили в наркологическое отделение. Там провели гормонотерапию для снятия алкогольного синдрома, и оставили человека, как после выяснится с «острым болевым синдромом», одного умирать. Чтобы больной не буйствовал, как водится, закрепили. По словам его бабушки Нины Ивановны, есть свидетель того, как человек умолял, предлагая деньги, чтобы хотя бы ослабили веревки… После, со слов родных, в морге перед ними предстала жуткая картина - у Савина на запястьях ясно были видны глубокие шрамы от них, а кисти рук были похожи на багровые надутые шары. Об этом, конечно, в заключении о смерти, выданном в морге, не будет указано. Как не указаны в медкарте проведенные анализы крови на алкоголь, и вообще о каких-либо проведенных обследованиях там нет ни строчки. Врачам с их большой практикой, было достаточно взглянуть в карту и на больного, чтобы стало все предельно ясно: привезли очередного алкоголика, который как обычно требует к себе внимания, а у них своих дел полно.
Да, комиссия из бюро судмедэкспертизы отметила, что общая смертность при острых панкреонекрозах, даже в условиях своевременного лечения составляет 30-60% и то, основным фактом в наступлении смерти Савина явились характер и тяжесть имевшего заболевания и его осложнений, неполнота обследований, не выявление утяжеления течения болезни и, как следствие этого, не проведение лечения могли способствовать наступлению смерти от заболевания». Но однако этого оказалось недостаточно для возбуждения уголовного дела.
Таким образом, есть ответ: да ошибки есть, но к смерти они отношения не имеют. На этом вопросы закрыты. Впрочем, нет, остался еще один. Кто и как наказан за «ошибки», и не только по данному факту.
Что касается дела по факту смерти Савина. Хотя специалистами областного бюро и указано: «неполнота произведенного обследования в ЦГБ способствовала не выявлению утяжеления течения острого панкреатита», а также «в период пребывания в наркологическом отделении лечение не соответствовало медицинским стандартам», городским врачам это никоим образом не повредило. При разборе случая лишь было решено: «объявить выговор за халатное отношение к своим обязанностям фельдшерам «Скорой помощи» Зайковского филиала: Арсенову, Семеновой, Вандышевой и Мордяшовой и ходатайствовать перед областной  комиссией о снятии с них квалификационной категории».        
Не знаю, как вас, а меня такое отношение по принципу «сам виноват» к больным коробит. Получается, что жизнь человеческая дешевле и ниже врачебной категории, за имение которой врачи «бьются» не на жизнь, а на смерть… Такая вот метаморфоза.
  
Елена Абрамова



Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений