10 августа 2007
В конце июля в редакцию газеты пришла молодая женщина. Ее твердым намерением было донести до общественности свою историю, которая произошла с ней в Ирбитском роддоме.
Забеременев в тридцать лет желанной беременностью, Наташа пришла к Венере Фагимовне Кашаповне, врачу-гинекологу районной поликлиники, и встала на учет. Срок беременности врач определила 13 недель. Беременность протекала нормально, без изнуряющего токсикоза и других, обычных при беременности неприятностей. Только к сроку в 28 недель появились отеки ног и чрезмерная прибавка в весе. 8 июня подошел срок рожать, но у Наташи, сколько она к себе не прислушивалась, не было даже предпосылок. Наоборот, было прекрасное умиротворенное состояние женщины носящей долгожданного ребенка. По опыту своей мамы она предпочла поступать в родильный дом с началом родовой деятельности.
Шла вторая неделя после обозначенного срока родов. И хотя это немного беспокоило, но Наташа успокаивала себя тем, что раз врач посоветовала, вызывать скорую, когда появятся боли, значит ничего экстраординарного в перехаживании срока нет. Наконец утром 26 июня появились неприятное ощущение тяжести внизу живота. Радостная Наташа сказала об этом папе, и он тут же повез ее в больницу.
Приняла роженицу М.Ф. Деньгуб, заведующая отделением. После осмотра Наташе провели обследование УЗИ, после которого, врач сделала в карточке запись о плацентарной недостаточности, в результате чего плотность околоплодных вод превысила допустимую концентрацию. Также прибор показал слабое сердцебиение у ребенка, и женщине назначили капельницу с новокаином. Капали раз в день с 8 до 10 часов. Женщина, встревоженная непонятным для нее определением, материнским чутьем, поняла, что что-то идет не так. Поэтому она клала руки на живот и тревожно прислушивалась к себе. И только ощутив шевеление ребенка, немного успокаивалась. И ждала, ждала, чтобы хоть кого-то объяснил ей, что происходит. А у врачей и медперсонала рабочий день шел своим чередом и за обычным распорядком, обходы, процедуры, было не до людской единицы. Тем временем время шло, и с каждым часом тревога нарастала, как нарастала и боль. 27 июня с 11 часов вечера появились схваткообразные боли, которые начали усиливаться с каждым часом. Наташа походила по отделению в поисках дежурной акушерки, на что медсестра сделала ей замечание и отправила спать. Всю ночь Наташа, подвывая от боли и страха, ходила по палате от стены к стене. 28 июля к 6 часам утра боли стали настолько сильные, что женщина испугалась, и уже ни слушая никого, пошла в родильное отделение, где попросила вызвать врача. Вызванный В.П. Цветков, дежуривший в это время, после осмотра женщины сделал запись в карточке о подтекании околоплодных вод. С 8 до 10 часов вновь капельница с новокаином, прием спазмолитиков. Наташа во время этих процедур двигалась как сомнабула и только боялась одного, что опять все уйдут, и она останется одна. После капельницы женщину повели на УЗИ, после которого в карточке появилась запись о том, что шевеления плода не обнаружено. Наташе об этом ничего не сказали и отправили в палату. Перед уходом со смены в 16 часов А. И. Попова заглянула к Наташе, и, посмотрев ее, констатировала, что шейка матки вся разорвана. Спросила у Наташи, знает ли та, что у нее сложный загиб матки, на что Наташа, впервые услышавшая об этом, не могла вымолвить и слова. Насколько она помнила, в карточке об этом не было ни строчки. С тем врач, не сдав тяжелую роженицу врачу И.В.Черных, и ушла.
После заступления на смену Ирина Васильевна, сделав необходимые распоряжения в 16.10 минут зашла к женщине. После осмотра, уже в дверях порекомендовала Наташе, почти уже ничего не соображавшей от боли и тревоги, лежать, ходить, при желании сидя поскакать на резиновом мяче, таком специальном тренажере для беременных женщин и вышла из палаты. О том, что сердцебиение не прослушивалось, врач, как после будет указано в заключении, проведенном СМО «Тирус-Медсервис» никого, в том числе и роженицу не предупредила. До половины пятого вечера женщина еще раз увидела врача, которая проходила по коридору мимо палаты. Затем опять УЗИ. Врач, проводившая КГТ размышляя вслух, отметила, что роды можно отнести к классификации «тяжелых», так как воды отошли, мальчик крупный, сам не пойдет… Затем сказала Наташе, что та может идти. Наташе от этих слов стало по-настоящему страшно. Страшно, потому что теперь она уже отчетливо поняла, с ребенком что-то не так и что с этой тревогой она совсем одна и еще от своего бессилия. Время тянулось так медленно, что женщине на минуту показалось, что часы остановились совсем. Боль нарастала и нарастала, но встать с кровати у нее уже не получалось, и тогда Наташа, собрав все силы, закричала.
Роды начались в 17 часов. Наташе, казалось, что внутри нее только огромная, все раздирающая боль, и она время от времени теряла сознание. Очнулась через час от слов Ирины Васильевны, слышимых, словно сквозь вату: «Позвоните родным, ваш ребенок умер». Она открыла глаза, непослушными пальцами набрала домашний номер и послушно повторила фразу, сказанную врачом. Успела еще спросить: «Где он?» Ей ответили, что ребенка унесли, и Наташа впала в забытье.
На третьи сутки к женщине в палату пришла, главный врач 2-го послеродового отделения и, осмотрев Наташу, удивилась, почему ей не прописали таблетки, чтоб уменьшить приток молока. Когда она отдавала медсестре таковые распоряжения, Наташа попросила дать ей какую-нибудь успокоительную таблетку. Затем снова врачебный минутный обход, в ходе которых едва успевали осмотреть швы, и Наташа оставалась один на один со своими мыслями. Ребенка она так ни разу и не увидела. Никто не говорил с ней и о причине смерти ее ребенка. Это уже потом в августе! после проведенной экспертизы в медицинском заключении она впервые прочитает, что ее маленький умер от острой гипоксии на фоне родового акта, а именно от сдавливания головки в родовых путях, которое вызвало острое кровоизлияние в мозг и внутренние органы…
На пятые сутки медсестра положила ей на тумбочку документы на выписку. Наташа позвонила родным, чтоб за ней приехали. Провожать ее было не кому, в роддоме обыденным чередом шла работа, привезли на роды человеко-единицу. На вторые сутки, после выписки, швы какие разошлись, какие загноились. На приеме Венера Фагимовна укоризненно сказала, что при таких повреждениях садиться категорически нельзя. И Наташе пришлось долго оправдываться, что ей об этом ничего в роддоме не сказали. Сейчас женщина ежедневно ездит в город в районную поликлинику на гинекологические процедуры и молит Бога об одном, чтобы скорее закончилась эта ужасная пытка болью. Душевная боль, теперь она знает, останется с ней навсегда.
Елена Абрамова
Редакция благодарит за оказанную профессиональную поддержку при подготовке статьи Н.К. Шатравку, директора СМО «Тирус-Медсервис», и главного эксперта страховой компании Т.П. Евстафьеву.
Забеременев в тридцать лет желанной беременностью, Наташа пришла к Венере Фагимовне Кашаповне, врачу-гинекологу районной поликлиники, и встала на учет. Срок беременности врач определила 13 недель. Беременность протекала нормально, без изнуряющего токсикоза и других, обычных при беременности неприятностей. Только к сроку в 28 недель появились отеки ног и чрезмерная прибавка в весе. 8 июня подошел срок рожать, но у Наташи, сколько она к себе не прислушивалась, не было даже предпосылок. Наоборот, было прекрасное умиротворенное состояние женщины носящей долгожданного ребенка. По опыту своей мамы она предпочла поступать в родильный дом с началом родовой деятельности.
Шла вторая неделя после обозначенного срока родов. И хотя это немного беспокоило, но Наташа успокаивала себя тем, что раз врач посоветовала, вызывать скорую, когда появятся боли, значит ничего экстраординарного в перехаживании срока нет. Наконец утром 26 июня появились неприятное ощущение тяжести внизу живота. Радостная Наташа сказала об этом папе, и он тут же повез ее в больницу.
Приняла роженицу М.Ф. Деньгуб, заведующая отделением. После осмотра Наташе провели обследование УЗИ, после которого, врач сделала в карточке запись о плацентарной недостаточности, в результате чего плотность околоплодных вод превысила допустимую концентрацию. Также прибор показал слабое сердцебиение у ребенка, и женщине назначили капельницу с новокаином. Капали раз в день с 8 до 10 часов. Женщина, встревоженная непонятным для нее определением, материнским чутьем, поняла, что что-то идет не так. Поэтому она клала руки на живот и тревожно прислушивалась к себе. И только ощутив шевеление ребенка, немного успокаивалась. И ждала, ждала, чтобы хоть кого-то объяснил ей, что происходит. А у врачей и медперсонала рабочий день шел своим чередом и за обычным распорядком, обходы, процедуры, было не до людской единицы. Тем временем время шло, и с каждым часом тревога нарастала, как нарастала и боль. 27 июня с 11 часов вечера появились схваткообразные боли, которые начали усиливаться с каждым часом. Наташа походила по отделению в поисках дежурной акушерки, на что медсестра сделала ей замечание и отправила спать. Всю ночь Наташа, подвывая от боли и страха, ходила по палате от стены к стене. 28 июля к 6 часам утра боли стали настолько сильные, что женщина испугалась, и уже ни слушая никого, пошла в родильное отделение, где попросила вызвать врача. Вызванный В.П. Цветков, дежуривший в это время, после осмотра женщины сделал запись в карточке о подтекании околоплодных вод. С 8 до 10 часов вновь капельница с новокаином, прием спазмолитиков. Наташа во время этих процедур двигалась как сомнабула и только боялась одного, что опять все уйдут, и она останется одна. После капельницы женщину повели на УЗИ, после которого в карточке появилась запись о том, что шевеления плода не обнаружено. Наташе об этом ничего не сказали и отправили в палату. Перед уходом со смены в 16 часов А. И. Попова заглянула к Наташе, и, посмотрев ее, констатировала, что шейка матки вся разорвана. Спросила у Наташи, знает ли та, что у нее сложный загиб матки, на что Наташа, впервые услышавшая об этом, не могла вымолвить и слова. Насколько она помнила, в карточке об этом не было ни строчки. С тем врач, не сдав тяжелую роженицу врачу И.В.Черных, и ушла.
После заступления на смену Ирина Васильевна, сделав необходимые распоряжения в 16.10 минут зашла к женщине. После осмотра, уже в дверях порекомендовала Наташе, почти уже ничего не соображавшей от боли и тревоги, лежать, ходить, при желании сидя поскакать на резиновом мяче, таком специальном тренажере для беременных женщин и вышла из палаты. О том, что сердцебиение не прослушивалось, врач, как после будет указано в заключении, проведенном СМО «Тирус-Медсервис» никого, в том числе и роженицу не предупредила. До половины пятого вечера женщина еще раз увидела врача, которая проходила по коридору мимо палаты. Затем опять УЗИ. Врач, проводившая КГТ размышляя вслух, отметила, что роды можно отнести к классификации «тяжелых», так как воды отошли, мальчик крупный, сам не пойдет… Затем сказала Наташе, что та может идти. Наташе от этих слов стало по-настоящему страшно. Страшно, потому что теперь она уже отчетливо поняла, с ребенком что-то не так и что с этой тревогой она совсем одна и еще от своего бессилия. Время тянулось так медленно, что женщине на минуту показалось, что часы остановились совсем. Боль нарастала и нарастала, но встать с кровати у нее уже не получалось, и тогда Наташа, собрав все силы, закричала.
Роды начались в 17 часов. Наташе, казалось, что внутри нее только огромная, все раздирающая боль, и она время от времени теряла сознание. Очнулась через час от слов Ирины Васильевны, слышимых, словно сквозь вату: «Позвоните родным, ваш ребенок умер». Она открыла глаза, непослушными пальцами набрала домашний номер и послушно повторила фразу, сказанную врачом. Успела еще спросить: «Где он?» Ей ответили, что ребенка унесли, и Наташа впала в забытье.
На третьи сутки к женщине в палату пришла, главный врач 2-го послеродового отделения и, осмотрев Наташу, удивилась, почему ей не прописали таблетки, чтоб уменьшить приток молока. Когда она отдавала медсестре таковые распоряжения, Наташа попросила дать ей какую-нибудь успокоительную таблетку. Затем снова врачебный минутный обход, в ходе которых едва успевали осмотреть швы, и Наташа оставалась один на один со своими мыслями. Ребенка она так ни разу и не увидела. Никто не говорил с ней и о причине смерти ее ребенка. Это уже потом в августе! после проведенной экспертизы в медицинском заключении она впервые прочитает, что ее маленький умер от острой гипоксии на фоне родового акта, а именно от сдавливания головки в родовых путях, которое вызвало острое кровоизлияние в мозг и внутренние органы…
На пятые сутки медсестра положила ей на тумбочку документы на выписку. Наташа позвонила родным, чтоб за ней приехали. Провожать ее было не кому, в роддоме обыденным чередом шла работа, привезли на роды человеко-единицу. На вторые сутки, после выписки, швы какие разошлись, какие загноились. На приеме Венера Фагимовна укоризненно сказала, что при таких повреждениях садиться категорически нельзя. И Наташе пришлось долго оправдываться, что ей об этом ничего в роддоме не сказали. Сейчас женщина ежедневно ездит в город в районную поликлинику на гинекологические процедуры и молит Бога об одном, чтобы скорее закончилась эта ужасная пытка болью. Душевная боль, теперь она знает, останется с ней навсегда.
Елена Абрамова
Редакция благодарит за оказанную профессиональную поддержку при подготовке статьи Н.К. Шатравку, директора СМО «Тирус-Медсервис», и главного эксперта страховой компании Т.П. Евстафьеву.
Культурное наследие 