3 сентября 2012
Защита детей – дело, без сомнения, важное и нужное. Но опыт многих поколений показывает, что все хорошо в меру, и что широко известно, куда может вести дорога, вымощенная благими намерениями. К каким же результатам приведет нас вступивший с 1-го сентября в силу федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»? Пока известен только текст закона, который состоит из семи глав и двадцати трех статей, да широкий общественный резонанс, вызванный этим законом. Какая именно информация, по мнению законотворцев, способна причинить вред здоровью и развитию наших детей, чем недовольны любители советских мультфильмов, и как именно теперь надлежит объяснять детям, почему опасно открывать дверь незнакомому человеку, попыталась разобраться редакция газеты «Ирбитская жизнь».
Новый нормативно-правовой акт уже окрестили в народе законом «о защите детей от информации». Было это сделано для простоты использования в разговорной речи, или название сократили, что называется, с умыслом – мы знать не можем. Однако сами мы придерживаемся мнения, что многие российские законы были бы гораздо действеннее, если бы их формулировка не давала такого простора для полета фантазии. Если короче, то всех страшит перспектива возникновения проблемы злоупотребления новыми ограничениями в целях, далеких от защиты подрастающего поколения.
Маразм крепчал
За примерами спорных моментов, которые уже возникли в связи со вступлением закона в силу, далеко ходить не надо – «Ну, погоди!», один из самых известных и любимых многими советских мультфильмов, чуть было не пал жертвой не в меру пристального внимания экспертов: некоторые посчитали, что детям такое показывать нельзя. Дескать, Волк ведет себя неподобающим образом, из серии в серию представая перед нами в состоянии алкогольного опьянения, запросто курит папиросы и хулиганит, чем, по мнению некоторых, подает детям дурной пример. Рассуждения более чем странные, если учесть, что Волк – герой отрицательный. Их – отрицательных героев – много в мультфильмах и сказках. При этом некоторые из них с легкостью заткнут за пояс хулигана-Волка: так, Кощей Бессмертный мало того, что не умирает (формирование «искаженной картины мира и неправильных жизненных установок»), так еще и с завидным постоянством крадет невест у положительных героев сказок, а баба-яга, простите, ест детей. Если уж говорить о примере, который может быть заразителен, то под подозрение должен был бы уж скорее попасть Дядя Федор, который, будучи положительным героем, сбежал из дому и поселился в отдаленном населенном пункте. Бродяжничество чистой воды (а в законе предусмотрено, что информация, способная вызвать у детей желание заняться бродяжничеством, запрещается для распространения среди детей). Также помнится вполне положительная корова, которую кот Матроскин (опять же, в прошлом бродячий) взял в аренду, в одной из глав книги Успенского возвращается домой в состоянии, сходном с состоянием алкогольного опьянения. Причем позднее в таком же состоянии предстает перед нами и сам кот Матроскин: он ходит, пошатываясь, и распевает песни, что, как утверждают его соседи по квартире, Шарик и Дядя Федор, для кота не характерно. Но и это еще не все: в этот же день, чтобы избежать возвращения Дяди Федора под опеку родителей, кот умышленно опаивает сотрудника почтамта, высказавшего подозрение, что мальчик находится в розыске. Чем вызвано такое невнимание ко всем этим вопиющим фактам, непонятно.
Проблема есть, а слова нет
Мультфильмы и сказки, конечно, представляют собой огромную ценность для детей, и к теме ограничения их просмотра СМИ наверняка будут обращаться еще не раз. Но есть и другие, скажем так, нюансы. К примеру, в новом законе нашлось место и для пункта о том, что некоторые слова использовать можно, а некоторые – «нежелательно». Это означает, что пока единственной санкцией, которую можно применить к средству массовой информации, допускающему на своих страницах или в своем эфире некие «нежелательные» слова, является предписание. Однако столь мягкую формулировку и рекомендательную форму законотворцы планируют совсем скоро изменить на более жесткую. «Чиновники намерены покончить с подобного рода либерализмом и начать штрафовать на использование бранных слов», – пишет русский Forbes. Поправки относительно использования нецензурной брани в СМИ в кодекс об административных правонарушениях депутаты и Роскомнадзор планируют внести в ближайшем будущем. Однако нестыковки и здесь налицо: касающийся бранных слов пункт нового закона предполагает, что нельзя пользоваться «бранными словами и выражениями, не относящимися к нецензурной брани», но кто и когда в науке дал однозначное толкование тому, что такое ненормативная лексика, а уж тем более, нецензурная брань? Никто такого толкования не давал. Как утверждает в своей статье в газете «Ведомости» филолог и доцент факультета журналистики СПбГУ Анна Потсар, выражение «нецензурная брань» вообще не имеет терминологического смысла. Так исходя из каких критериев чиновники собираются в будущем применять к «нарушителям» штрафные санкции? Тоже не вполне понятно.
По существу
Есть в законе и другие спорные моменты, причем некоторые из них касаются реальной угрозы для жизни и здоровья детей. Так, воспитатель, учитель, социальный педагог или детский психолог сегодня не вправе рассказать ребенку, почему тому не следует садиться в чужой автомобиль, идти в лес с незнакомым дяденькой или открывать входную дверь неизвестным людям. Поскольку описание того, что может случиться, если ребенок сядет в этот автомобиль, пойдет в этот лес или откроет эту самую дверь, будет ничем иным, как описанием жестокости, физического и (или) психического насилия, преступления или иного антиобщественного действия. А это уже прямое нарушение нового закона. Таким образом, об опасности, которая грозит ребенку в лице дяденьки, предлагающего конфетку, рассказать теперь могут только сами родители, если посчитают необходимым. В любом случае, маме и папе неплохо бы запомнить, что кроме них об этом ребенку никто не расскажет «для его же блага». Как тут не вспомнить историю маленького Будды – принца Сиддхартхи Гаутамы, которого родители всячески пытались оградить от бед и невзгод реальной жизни. По легенде, для него было построено четыре дворца – по одному на каждое время года, а окружение принца составляли самые красивые и здоровые люди королевства, ведь он не должен был знать, что где-то существуют болезни, смерть или старость, голод и нужда, несправедливость и насилие. Когда же принц Сиддхартха все-таки узнал правду, он, как гласит предание, не мог ни есть, ни спать, и на следующую же ночь он сбежал из дворца, решив найти средство от этих бед. Но то – легенда. Действительность же такова, что ребенок, который живет в счастливом неведении, в нашем мире попросту гораздо более уязвим, нежели ребенок, понимающий, какая именно опасность ему угрожает.
Ирина Бархатова
Новый нормативно-правовой акт уже окрестили в народе законом «о защите детей от информации». Было это сделано для простоты использования в разговорной речи, или название сократили, что называется, с умыслом – мы знать не можем. Однако сами мы придерживаемся мнения, что многие российские законы были бы гораздо действеннее, если бы их формулировка не давала такого простора для полета фантазии. Если короче, то всех страшит перспектива возникновения проблемы злоупотребления новыми ограничениями в целях, далеких от защиты подрастающего поколения.
Маразм крепчал
За примерами спорных моментов, которые уже возникли в связи со вступлением закона в силу, далеко ходить не надо – «Ну, погоди!», один из самых известных и любимых многими советских мультфильмов, чуть было не пал жертвой не в меру пристального внимания экспертов: некоторые посчитали, что детям такое показывать нельзя. Дескать, Волк ведет себя неподобающим образом, из серии в серию представая перед нами в состоянии алкогольного опьянения, запросто курит папиросы и хулиганит, чем, по мнению некоторых, подает детям дурной пример. Рассуждения более чем странные, если учесть, что Волк – герой отрицательный. Их – отрицательных героев – много в мультфильмах и сказках. При этом некоторые из них с легкостью заткнут за пояс хулигана-Волка: так, Кощей Бессмертный мало того, что не умирает (формирование «искаженной картины мира и неправильных жизненных установок»), так еще и с завидным постоянством крадет невест у положительных героев сказок, а баба-яга, простите, ест детей. Если уж говорить о примере, который может быть заразителен, то под подозрение должен был бы уж скорее попасть Дядя Федор, который, будучи положительным героем, сбежал из дому и поселился в отдаленном населенном пункте. Бродяжничество чистой воды (а в законе предусмотрено, что информация, способная вызвать у детей желание заняться бродяжничеством, запрещается для распространения среди детей). Также помнится вполне положительная корова, которую кот Матроскин (опять же, в прошлом бродячий) взял в аренду, в одной из глав книги Успенского возвращается домой в состоянии, сходном с состоянием алкогольного опьянения. Причем позднее в таком же состоянии предстает перед нами и сам кот Матроскин: он ходит, пошатываясь, и распевает песни, что, как утверждают его соседи по квартире, Шарик и Дядя Федор, для кота не характерно. Но и это еще не все: в этот же день, чтобы избежать возвращения Дяди Федора под опеку родителей, кот умышленно опаивает сотрудника почтамта, высказавшего подозрение, что мальчик находится в розыске. Чем вызвано такое невнимание ко всем этим вопиющим фактам, непонятно.
Проблема есть, а слова нет
Мультфильмы и сказки, конечно, представляют собой огромную ценность для детей, и к теме ограничения их просмотра СМИ наверняка будут обращаться еще не раз. Но есть и другие, скажем так, нюансы. К примеру, в новом законе нашлось место и для пункта о том, что некоторые слова использовать можно, а некоторые – «нежелательно». Это означает, что пока единственной санкцией, которую можно применить к средству массовой информации, допускающему на своих страницах или в своем эфире некие «нежелательные» слова, является предписание. Однако столь мягкую формулировку и рекомендательную форму законотворцы планируют совсем скоро изменить на более жесткую. «Чиновники намерены покончить с подобного рода либерализмом и начать штрафовать на использование бранных слов», – пишет русский Forbes. Поправки относительно использования нецензурной брани в СМИ в кодекс об административных правонарушениях депутаты и Роскомнадзор планируют внести в ближайшем будущем. Однако нестыковки и здесь налицо: касающийся бранных слов пункт нового закона предполагает, что нельзя пользоваться «бранными словами и выражениями, не относящимися к нецензурной брани», но кто и когда в науке дал однозначное толкование тому, что такое ненормативная лексика, а уж тем более, нецензурная брань? Никто такого толкования не давал. Как утверждает в своей статье в газете «Ведомости» филолог и доцент факультета журналистики СПбГУ Анна Потсар, выражение «нецензурная брань» вообще не имеет терминологического смысла. Так исходя из каких критериев чиновники собираются в будущем применять к «нарушителям» штрафные санкции? Тоже не вполне понятно.
По существу
Есть в законе и другие спорные моменты, причем некоторые из них касаются реальной угрозы для жизни и здоровья детей. Так, воспитатель, учитель, социальный педагог или детский психолог сегодня не вправе рассказать ребенку, почему тому не следует садиться в чужой автомобиль, идти в лес с незнакомым дяденькой или открывать входную дверь неизвестным людям. Поскольку описание того, что может случиться, если ребенок сядет в этот автомобиль, пойдет в этот лес или откроет эту самую дверь, будет ничем иным, как описанием жестокости, физического и (или) психического насилия, преступления или иного антиобщественного действия. А это уже прямое нарушение нового закона. Таким образом, об опасности, которая грозит ребенку в лице дяденьки, предлагающего конфетку, рассказать теперь могут только сами родители, если посчитают необходимым. В любом случае, маме и папе неплохо бы запомнить, что кроме них об этом ребенку никто не расскажет «для его же блага». Как тут не вспомнить историю маленького Будды – принца Сиддхартхи Гаутамы, которого родители всячески пытались оградить от бед и невзгод реальной жизни. По легенде, для него было построено четыре дворца – по одному на каждое время года, а окружение принца составляли самые красивые и здоровые люди королевства, ведь он не должен был знать, что где-то существуют болезни, смерть или старость, голод и нужда, несправедливость и насилие. Когда же принц Сиддхартха все-таки узнал правду, он, как гласит предание, не мог ни есть, ни спать, и на следующую же ночь он сбежал из дворца, решив найти средство от этих бед. Но то – легенда. Действительность же такова, что ребенок, который живет в счастливом неведении, в нашем мире попросту гораздо более уязвим, нежели ребенок, понимающий, какая именно опасность ему угрожает.
Ирина Бархатова
Культурное наследие 