Мы редко задумываемся в жизни о том, что человек пришел в этот мир, чтобы создавать красоту. Ни один другой живой организм не способен на проявление искусства в своей жизни. Но как часто мы вспоминаем об искусстве как о неотъемлемой части человеческого бытия.
Есть такая современная притча. Холодным январским утром на станции метро Вашингтона расположился мужчина со скрипкой в руках. За 45 минут он сыграл шесть произведений. Был час пик, и за то время, пока он играл, мимо него прошли толпы людей. Только шесть человек остановились и послушали его музыку, еще два десятка, не останавливаясь, бросили ему деньги. Заработок музыканта составил 32 доллара.
Никто из прохожих даже не догадывался, что перед ними выступал один из лучших музыкантов в мире – Джошуа Белл. Он сыграл шесть самых сложных произведений из когда-либо написанных, а инструментом ему в тот день служила скрипка Страдивари.
Его игра была частью эксперимента, главным вопросом которого был: в будничной среде в неподходящий момент ощущаем ли мы красоту? Одним из выводов эксперимента был следующий: если мы не можем найти время на то, чтобы ненадолго остановиться в ежедневной житейской гонке и послушать лучшие произведения в исполнении одного из лучших музыкантов планеты, если мы остаемся глухи к таким вещам – тогда что же еще мы упускаем.
Сегодня мы начинаем цикл статей посвященных юбилею самого грандиозного музея в городе Ирбите. И да простят меня другие музеи, которые я бесконечно люблю, но при словах Ирбитский государственный музей изобразительных искусств невольно испытываешь трепет и какое-то особое чувство гордости.
Итак, музею исполняется 40 лет. И ровно столько же лет составляет карьера его директора, имя которого для многих в нашем городе связано с музеем. Мы говорим: музей изобразительных искусств, подразумеваем Карпов Валерий Андреевич. И наоборот.
Сегодня мы поговорим с Валерием Андреевичем о самых первых годах создания музея, который изначально задумывался как простой выставочный зал.
- Валерий Андреевич, как и из чего в маленьком городе Ирбите появился крупнейший музей графики в России?
- Давайте вернемся к концу декабря 1971 года. День не помню точно, но во второй половине декабря я получил повестку из горисполкома, в которой значилось, что 25 декабря меня приглашают к председателю горисполкома Алексею Андреевичу Серкову. Мне тогда было 22 с половиной года. Пацан пацаном. И никогда в таких высоких сферах не общался. Для меня это была полная неожиданность. Пришел к 11 часам. А у него было совещание. Потом меня пригласили к нему в кабинет. Он вышел из-за стола, пожал руку, присел. Начал с вопросов о жизни и моих интересах. Я как раз учился тогда в Свердловском юридическом институте и перешел на заочное отделение, работал юристом в Ирбитском смешанном торге. Но искал себе другую работу, так как в сфере торговли в те времена работать было не просто.
Алексей Андреевич знал, что я люблю читать книги по искусству. У меня к тому времени уже сложилась неплохая тематическая библиотека. И тут он спросил, а как я отнесусь, если в городе появится выставочный зал, где могли бы выставляться картины, народное творчество, а также продукция городских предприятий.
И тут я в порыве в запальчивости сказал ему: «Зачем смешивать соленые огурцы с искусством? Если делать, то давайте делать нормальный художественный музей». На что услышал: «Тогда давай и берись. Другого такого увлеченного не найти в Ирбите».
Так в единый момент я стал заведующим первого в Ирбите выставочного зала. Оборудовать его планировалось в пристрое к жилому дому на ул. Мальгина, 46. Причем уже были запланированы даже некоторые суммы средств на первое время.
- И вы сразу согласились?
- Не могу сказать, что я сразу поверил в свои силы. Я согласился начать это дело, только на первое время.
Через два дня было готово постановление горисполкома, я был фактически назначен на должность – принят заведующим выставочным павильоном. Это продолжалось до того момента, пока этот павильон не превратился в городской выставочный зал, а затем в филиал Свердловской картинной галереи. А в 1997 году не стал государственным музеем изобразительных искусств.
Сейчас я воспринимаю историю музея, как один день. Длинный, большой, трудный. Действительно очень трудный. Когда устанешь, и начинаешь все анализировать как бы со стороны, то удивляешься, как нам хватило сил, энергии, знаний, удачи, чтобы сотворить все то, к чему мы сейчас пришли.
Когда читаешь историю создания того или другого художественного музея, она насчитывает десятки и сотни лет. Несколько поколений формируют коллекцию. И крупный капитал в этом участвует, и наследники королевских кровей, и правители стран участвуют в создании коллекций. Мне же удалось за 40 лет создать крупный музей, коллекция которого насчитывает 13,5 тысяч экспонатов. И это не какие-то шедевры местного разлива – шедевры самых великих мастеров со второй половины пятнадцатого до 21 века. Одно только перечисление имен может составить большой список: Дюрер, Тициан, Бароччи, Рембрандт, Ван Дейк, Гойя, Эдуард Мане, Писарро, Тулуз Лотрек, Марк Шагал, Хуан Миро. Более того, коллекция музея официально признана общенациональным достоянием, а наш музей - одним из крупнейшим художественных музеев России.
Как хватило сил на все на это? Я и сам порой удивляюсь, как мне все это удалось за 40 лет, несмотря на все личные трагедии.
- Валерий Андреевич, вы часто рассказываете о первом замке музея. Что это за история?
- Моему назначению очень удивился отец. Он даже сказал, что если я все сделаю хорошо, то потом меня «подвинут» и на место заведующего назначат какого-нибудь полковника. 3 января пошел на улицу Мальгина искать свой выставочный зал. Сейчас там работает почта. А в 1972 году это был типичный аквариум – три стены и витрина. На дверях даже не было замка – петли скручены на проволоку. С великим трудом проволоку раскрутил. Оказалось, что дверь примерзла. Открыл с большим трудом. Вошел и ахнул. На полу – лед, значит потолки протекали осенью. Отопление полностью разморожено. Зал большой, ничем не разгорожен, нет ни стульев, ни столов. По диагонали – дверь в подсобное помещение, которое занимала ИХМ – Ирбитская художественная мастерская. Она обслуживала интересы архитектуры, что-то оформляла.
Нужно было что-то делать, а в первую очередь повесить замок. Пошел на улицу Пролетарскую, где в музыкальной школе находилась бухгалтерия. Там пожаловался, что на двери даже замка нет. И тут же получил первый урок по бюджетному финансированию от Нины Ивановны Ворон. Я благодарен Нине Ивановне за то, что она не оставила без внимания молодого руководителя. Более 30 лет мы сотрудничали и помогали друг другу. И когда была проведена реорганизация бухгалтерии, она ушла работать именно в мой музей. Сейчас она на пенсии. Дай Бог ей доброго здоровья.
Так вот она объяснила, что даст на подотчет 10 рублей. На один чек можно покупать не больше, чем на 5 рублей. Я пошел в магазин, купил замок ровно за пять рублей, и повесил его на дверь. С этого замка и начался музей. Очень жалею, что не сохранил этот исторический артефакт.
- Как прошла первая выставка?
- Самая первая выставка работ пейзажиста Олега Бернгарда произвела в городе эффект разорвавшейся бомбы. Народ валом валил в музей. Этому очень способствовала витрина, сквозь которую было видно картины и чинно прохаживающихся зрителей.
Вскоре была открыта вторая выставка самодеятельных художников Ирбита.
- Многие, наверное, тогда не верили, что в Ирбите будет настоящий музей искусств?
- Когда Серков озвучивал эту идею – руководство города не мыслило этот зал, как художественный музей. Тем не менее, я то уже думал об этом. Практически сразу после того, как помещение выставочного зала было приведено в порядок, я начал активно писать в Эрмитаж, музей им. Пушкина, Третьяковку с предложением представить в Ирбите свои выставки. Речи о фондах пока не шло. Но я думал о том, чтобы собирать собственную коллекцию.
В те времена Ирбит не подходил под утвержденный норматив – в городе с населением менее 150 тысяч жителей нельзя было создавать самостоятельного выставочного зала. Узаконить его можно было, лишь объявив его чьим-то филиалом. В апреле 1972 года был издан приказ по областному управлению культуры – открыть филиал Свердловской картинной галереи. Выставочный зал узаконили, но пока без согласия с Москвой. Это сыграло с нами злую шутку потом.
Кстати несмотря на то, что зал числился филиалом Свердловской картинной галереи, галерея так нам ни одной картинки не передала.
Все что было – было закуплено из разных источников. Из числа первых вещей – «Ленин в Горках» заслуженного художника РСФСР Геннадия Петровича Гаева, вместе с ней к нам поступил офорт Новиченко «Татарник», два живописных этюда Чеснокова. Вот, пожалуй, и все. А когда дорожку проторил, регулярно посещал запасники и подавал заявки. И нам с баланса на баланс передавались какие-то вещи. Потом нам добавили ставку экскурсовода и уборщика. И процесс пошел.
Письма начали работать. В первый же год начали приходить ответы из музеев. Первой приехала Третьяковка в сентябре 1972 года. Приехала знаменитая сотрудница Третьяковки Марианна Львовна Рысина. Под ее руководством выставку повесили. Открытие превратилось в нечто грандиозное. По 600 человек в день посещало выставку.
Так же сработатала выставка Нади Рушевой. С помощью директора Свердловской картинной галереи Евгения Хамцова договорились, что ее выставка пойдет в Ирбит. Выставка провисела всего месяц, и ее посетило просто сумасшедшее количество людей. По итогам 1972 года нас посетило 25,5 тысяч человек.
- Люди активно посещали музей…
- Самым активным был как раз Алексей Андреевич Серков. Не пропускал ни одной выставки, иногда приходил по несколько раз. Спрашивал, интересовался жизнью и деятельностью музея. Его интересовало и само искусство, в отличие от нынешних мэров. Я к Алексею Андреевичу питаю очень теплые чувства. Это был человек большого ума и большого управленческого таланта. После него таких больше не было.
Надо отдать должное советской власти. В нынешние времена было ли возможно открыть такой музей? Нет, что и говорить. В те времена руководители предприятий получали зарплату не намного больше рабочих. Они заботились о культурном просвещении своих работников. Потому что с них за это спрашивали. Если бы вернуть те порядки сейчас многое могло бы измениться.
В 1973 году сработало еще одно письмо, которое было направлено в ГМИИ им. Пушкина. Нам предложили выставку «Дар Надежды Леже», вдовы знаменитого художника Фернана Леже. Она на свои деньги выкупала факсимильные репродукции и дарила их Советскому Союзу…
Одна выставка сменяла другую. В 1974 году выставочный зал переехал на улицу Елизарьевых. Здесь прошла большая выставка «Художники РСФСР», а в 1977 году к 60-летию Октября огромная выставка живописи, скульптуры и графики молодых советских художников «Молодость страны советов». Она вызвала огромный резонанс в ирбитском сообществе.
- Валерий Андреевич, было ли время, когда вы мечтали бы сменить работу?
- Где бы я не находился, я всегда интересовался деятельностью нашего музея. Я оставался верен музею всю свою жизнь.
Есть такая современная притча. Холодным январским утром на станции метро Вашингтона расположился мужчина со скрипкой в руках. За 45 минут он сыграл шесть произведений. Был час пик, и за то время, пока он играл, мимо него прошли толпы людей. Только шесть человек остановились и послушали его музыку, еще два десятка, не останавливаясь, бросили ему деньги. Заработок музыканта составил 32 доллара.
Никто из прохожих даже не догадывался, что перед ними выступал один из лучших музыкантов в мире – Джошуа Белл. Он сыграл шесть самых сложных произведений из когда-либо написанных, а инструментом ему в тот день служила скрипка Страдивари.
Его игра была частью эксперимента, главным вопросом которого был: в будничной среде в неподходящий момент ощущаем ли мы красоту? Одним из выводов эксперимента был следующий: если мы не можем найти время на то, чтобы ненадолго остановиться в ежедневной житейской гонке и послушать лучшие произведения в исполнении одного из лучших музыкантов планеты, если мы остаемся глухи к таким вещам – тогда что же еще мы упускаем.
Сегодня мы начинаем цикл статей посвященных юбилею самого грандиозного музея в городе Ирбите. И да простят меня другие музеи, которые я бесконечно люблю, но при словах Ирбитский государственный музей изобразительных искусств невольно испытываешь трепет и какое-то особое чувство гордости.
Итак, музею исполняется 40 лет. И ровно столько же лет составляет карьера его директора, имя которого для многих в нашем городе связано с музеем. Мы говорим: музей изобразительных искусств, подразумеваем Карпов Валерий Андреевич. И наоборот.
Сегодня мы поговорим с Валерием Андреевичем о самых первых годах создания музея, который изначально задумывался как простой выставочный зал.
- Валерий Андреевич, как и из чего в маленьком городе Ирбите появился крупнейший музей графики в России?
- Давайте вернемся к концу декабря 1971 года. День не помню точно, но во второй половине декабря я получил повестку из горисполкома, в которой значилось, что 25 декабря меня приглашают к председателю горисполкома Алексею Андреевичу Серкову. Мне тогда было 22 с половиной года. Пацан пацаном. И никогда в таких высоких сферах не общался. Для меня это была полная неожиданность. Пришел к 11 часам. А у него было совещание. Потом меня пригласили к нему в кабинет. Он вышел из-за стола, пожал руку, присел. Начал с вопросов о жизни и моих интересах. Я как раз учился тогда в Свердловском юридическом институте и перешел на заочное отделение, работал юристом в Ирбитском смешанном торге. Но искал себе другую работу, так как в сфере торговли в те времена работать было не просто.
Алексей Андреевич знал, что я люблю читать книги по искусству. У меня к тому времени уже сложилась неплохая тематическая библиотека. И тут он спросил, а как я отнесусь, если в городе появится выставочный зал, где могли бы выставляться картины, народное творчество, а также продукция городских предприятий.
И тут я в порыве в запальчивости сказал ему: «Зачем смешивать соленые огурцы с искусством? Если делать, то давайте делать нормальный художественный музей». На что услышал: «Тогда давай и берись. Другого такого увлеченного не найти в Ирбите».
Так в единый момент я стал заведующим первого в Ирбите выставочного зала. Оборудовать его планировалось в пристрое к жилому дому на ул. Мальгина, 46. Причем уже были запланированы даже некоторые суммы средств на первое время.
- И вы сразу согласились?
- Не могу сказать, что я сразу поверил в свои силы. Я согласился начать это дело, только на первое время.
Через два дня было готово постановление горисполкома, я был фактически назначен на должность – принят заведующим выставочным павильоном. Это продолжалось до того момента, пока этот павильон не превратился в городской выставочный зал, а затем в филиал Свердловской картинной галереи. А в 1997 году не стал государственным музеем изобразительных искусств.
Сейчас я воспринимаю историю музея, как один день. Длинный, большой, трудный. Действительно очень трудный. Когда устанешь, и начинаешь все анализировать как бы со стороны, то удивляешься, как нам хватило сил, энергии, знаний, удачи, чтобы сотворить все то, к чему мы сейчас пришли.
Когда читаешь историю создания того или другого художественного музея, она насчитывает десятки и сотни лет. Несколько поколений формируют коллекцию. И крупный капитал в этом участвует, и наследники королевских кровей, и правители стран участвуют в создании коллекций. Мне же удалось за 40 лет создать крупный музей, коллекция которого насчитывает 13,5 тысяч экспонатов. И это не какие-то шедевры местного разлива – шедевры самых великих мастеров со второй половины пятнадцатого до 21 века. Одно только перечисление имен может составить большой список: Дюрер, Тициан, Бароччи, Рембрандт, Ван Дейк, Гойя, Эдуард Мане, Писарро, Тулуз Лотрек, Марк Шагал, Хуан Миро. Более того, коллекция музея официально признана общенациональным достоянием, а наш музей - одним из крупнейшим художественных музеев России.
Как хватило сил на все на это? Я и сам порой удивляюсь, как мне все это удалось за 40 лет, несмотря на все личные трагедии.
- Валерий Андреевич, вы часто рассказываете о первом замке музея. Что это за история?
- Моему назначению очень удивился отец. Он даже сказал, что если я все сделаю хорошо, то потом меня «подвинут» и на место заведующего назначат какого-нибудь полковника. 3 января пошел на улицу Мальгина искать свой выставочный зал. Сейчас там работает почта. А в 1972 году это был типичный аквариум – три стены и витрина. На дверях даже не было замка – петли скручены на проволоку. С великим трудом проволоку раскрутил. Оказалось, что дверь примерзла. Открыл с большим трудом. Вошел и ахнул. На полу – лед, значит потолки протекали осенью. Отопление полностью разморожено. Зал большой, ничем не разгорожен, нет ни стульев, ни столов. По диагонали – дверь в подсобное помещение, которое занимала ИХМ – Ирбитская художественная мастерская. Она обслуживала интересы архитектуры, что-то оформляла.
Нужно было что-то делать, а в первую очередь повесить замок. Пошел на улицу Пролетарскую, где в музыкальной школе находилась бухгалтерия. Там пожаловался, что на двери даже замка нет. И тут же получил первый урок по бюджетному финансированию от Нины Ивановны Ворон. Я благодарен Нине Ивановне за то, что она не оставила без внимания молодого руководителя. Более 30 лет мы сотрудничали и помогали друг другу. И когда была проведена реорганизация бухгалтерии, она ушла работать именно в мой музей. Сейчас она на пенсии. Дай Бог ей доброго здоровья.
Так вот она объяснила, что даст на подотчет 10 рублей. На один чек можно покупать не больше, чем на 5 рублей. Я пошел в магазин, купил замок ровно за пять рублей, и повесил его на дверь. С этого замка и начался музей. Очень жалею, что не сохранил этот исторический артефакт.
- Как прошла первая выставка?
- Самая первая выставка работ пейзажиста Олега Бернгарда произвела в городе эффект разорвавшейся бомбы. Народ валом валил в музей. Этому очень способствовала витрина, сквозь которую было видно картины и чинно прохаживающихся зрителей.
Вскоре была открыта вторая выставка самодеятельных художников Ирбита.
- Многие, наверное, тогда не верили, что в Ирбите будет настоящий музей искусств?
- Когда Серков озвучивал эту идею – руководство города не мыслило этот зал, как художественный музей. Тем не менее, я то уже думал об этом. Практически сразу после того, как помещение выставочного зала было приведено в порядок, я начал активно писать в Эрмитаж, музей им. Пушкина, Третьяковку с предложением представить в Ирбите свои выставки. Речи о фондах пока не шло. Но я думал о том, чтобы собирать собственную коллекцию.
В те времена Ирбит не подходил под утвержденный норматив – в городе с населением менее 150 тысяч жителей нельзя было создавать самостоятельного выставочного зала. Узаконить его можно было, лишь объявив его чьим-то филиалом. В апреле 1972 года был издан приказ по областному управлению культуры – открыть филиал Свердловской картинной галереи. Выставочный зал узаконили, но пока без согласия с Москвой. Это сыграло с нами злую шутку потом.
Кстати несмотря на то, что зал числился филиалом Свердловской картинной галереи, галерея так нам ни одной картинки не передала.
Все что было – было закуплено из разных источников. Из числа первых вещей – «Ленин в Горках» заслуженного художника РСФСР Геннадия Петровича Гаева, вместе с ней к нам поступил офорт Новиченко «Татарник», два живописных этюда Чеснокова. Вот, пожалуй, и все. А когда дорожку проторил, регулярно посещал запасники и подавал заявки. И нам с баланса на баланс передавались какие-то вещи. Потом нам добавили ставку экскурсовода и уборщика. И процесс пошел.
Письма начали работать. В первый же год начали приходить ответы из музеев. Первой приехала Третьяковка в сентябре 1972 года. Приехала знаменитая сотрудница Третьяковки Марианна Львовна Рысина. Под ее руководством выставку повесили. Открытие превратилось в нечто грандиозное. По 600 человек в день посещало выставку.
Так же сработатала выставка Нади Рушевой. С помощью директора Свердловской картинной галереи Евгения Хамцова договорились, что ее выставка пойдет в Ирбит. Выставка провисела всего месяц, и ее посетило просто сумасшедшее количество людей. По итогам 1972 года нас посетило 25,5 тысяч человек.
- Люди активно посещали музей…
- Самым активным был как раз Алексей Андреевич Серков. Не пропускал ни одной выставки, иногда приходил по несколько раз. Спрашивал, интересовался жизнью и деятельностью музея. Его интересовало и само искусство, в отличие от нынешних мэров. Я к Алексею Андреевичу питаю очень теплые чувства. Это был человек большого ума и большого управленческого таланта. После него таких больше не было.
Надо отдать должное советской власти. В нынешние времена было ли возможно открыть такой музей? Нет, что и говорить. В те времена руководители предприятий получали зарплату не намного больше рабочих. Они заботились о культурном просвещении своих работников. Потому что с них за это спрашивали. Если бы вернуть те порядки сейчас многое могло бы измениться.
В 1973 году сработало еще одно письмо, которое было направлено в ГМИИ им. Пушкина. Нам предложили выставку «Дар Надежды Леже», вдовы знаменитого художника Фернана Леже. Она на свои деньги выкупала факсимильные репродукции и дарила их Советскому Союзу…
Одна выставка сменяла другую. В 1974 году выставочный зал переехал на улицу Елизарьевых. Здесь прошла большая выставка «Художники РСФСР», а в 1977 году к 60-летию Октября огромная выставка живописи, скульптуры и графики молодых советских художников «Молодость страны советов». Она вызвала огромный резонанс в ирбитском сообществе.
- Валерий Андреевич, было ли время, когда вы мечтали бы сменить работу?
- Где бы я не находился, я всегда интересовался деятельностью нашего музея. Я оставался верен музею всю свою жизнь.
Культурное наследие 