Письма с фронта
Письма с фронта. В суровые годы они живой и трепетной нитью соединяли разлученные войной людские сердца. Сегодня каждое из этих писем – реликвия, исторический документ огромной ценности, ибо он отмечен неповторимой печатью времени далёких и памятных лет.
Фонды историко-этнографического музея совсем недавно пополнились уникальной коллекцией фронтовых писем Кузнецова Тимофея Семеновича. Письма бережно хранились в семье, как горькая память о не вернувшемся с фронта любимом муже и отце. Письма и воспоминания об отце передали на хранение в музей дочери Нина Тимофеевна и Маргарита Тимофеевна.
Тимофей Семенович Кузнецов руководил Ирбитским окружным отделом народного образования с 1938 года по февраль 1942 года.
Воспоминания об отце старшей дочери Нины Кузнецовой (Грицковой) записала младшая дочь Маргарита Кузнецова (Боярских) 5 февраля 2015 года:
«Война оставила в наших душах неизгладимый след. И чем дальше от войны, тем явственнее всплывают в памяти события того далекого времени и тягостные порой, т.к. мы потеряли самого близкого для нас человека – нашего отца.
Наш отец Кузнецов Тимофей Семенович в 1902 году 22 января (по новому стилю) в большой крестьянской семье в д. Малая Галишева. Его отец был участником русско–японской войны и вернулся инвалидом. Семья была большая: 9 человек. По воспоминаниям нашей мамы, отец был в семье из братьев средним и на семейном совете все решили отправить Тиму учиться в школу, т.к. он был самым смышленым парнишкой. Он сумел закончить 7 классов, что было в то время в новинку, и все гордились своим сыном и братом.
Когда ему исполнилось 18 лет, его призвали в РККА. Отец служил в Чувашской АО. Во время службы заболел тифом и по этой причине был комиссован.
После службы в армии его назначили работать в избе-читальне. Работал с населением, был проводником новых идей, объясняя политику партии в отношении прод. налога по деревням М. Галишева, Сосновка, Знаменка и др.
За хорошую активную работу (как явствуют документы) он был избран секретарем партийной ячейки. Затем работал заведующим РОНО в Благовещенске, где и познакомился со своей будущей женой (нашей мамой) Антониной Александровной.
Позднее отца стали посылать на учительские курсы по повышению квалификации. Был на курсах в Н.Тагиле, Екатеринбурге, а в 1936г. в Москве.
На должности заведующего РОНО он работал в г. Полевском, затем перед войной в Ирбите. По воспоминаниям мамы, всегда ответственно относился к работе и был отличным семьянином.
Известие о войне наши родители узнали неожиданно от участника Гражданской войны деда Матвея Боталова, когда они возвращались из пионерского лагеря, посещая там старшую дочь Нину. Это известие их повергло в шок. Отец, не заходя, домой, сразу побежал в райисполком. В первый год войны у отца была бронь. Призвали его в ряды РККА 3 февраля 1942 года.
Был холодный зимний день, и вдруг комната стала заполняться людьми. Это были знакомые, коллеги по работе, родственники. Все провожали отца с напутствиями, желали ему здоровья и с победой вернуться домой живым и невредимым. Когда все разошлись, мама стала собирать рюкзак с запасным бельем. Она так волновалась, что все валилось из рук. А отец не отходил от кровати и целовал нас, дочерей, при этом еле сдерживал слезы, как будто предчувствуя, что видит нас в последний раз. Мама рассказывала, что на станции в вагон садились всего 2 человека: наш отец и еще один призывник.
Из первого письма (из дороги) сообщил, что эшелон их стоит в Красноуфимске вторую неделю, т.к. путь был забит встречными поездами, забитыми разбитой военной техникой и вагонами – теплушками с ранеными бойцами.
Отец воевал на Северном Кавказе в районе города Беслан в звании старшего лейтенанта и был политруком 3-ей роты. В своих письмах много рассказывал о боевом духе солдат и их подвигах, а так же, как знакомил их с приказом Сталина № 201 «Ни шагу назад».
6 декабря он был тяжело ранен и, не приходя в сознание, умер 7 декабря 1942 года в эвакогоспитале.»
За 10 месяцев родные получили от Тимофея Семеновича 55 писем. Может быть, некоторые из написанных им писем, не дошли до адресата. Они написаны в перерывах между боями, в часы и минуты затишья, накануне сражения.
В письмах радость и грусть, любовь к близким и тревога за них, ненависть к врагу и вера в победу.

«…Тониша, как дошла со станции домой? Ты, наверное, ушиблась, когда выскакивала из вагона, на ходу поезда выскакивать очень опасно. Я только слышал твой, Тониша, голос: «Я не ушиблась». Как мне, милая Тоня, скучно. И ни одного часа не пройдет, чтобы я не вспоминал о тебе и ребятишках…»
(первое письмо)
«…Приехали в Красноуфимск 7 февраля. Выехали из Свердловска 5 февраля. Ехали в вагонах в товарных, все изпростыли. Я ехал в теплушке. В вагоне уснул, а когда проснулся, пальто примерзло к стенке вагона…
8 февраля 1942 г.»
«…Тоня, у меня о тебе воспоминания бывают особые три раза в день. Это тогда, когда идешь в столовую и за столом в столовой – это твоя ложка, а на конце ложки я гвоздем написал твоё имя – Тоня…
15 марта 1942 г.»
«…Тоня, тебе всё хотелось ехать на юг. Лучше жить в Ирбите со своей семьей, чем здесь. Все эти горы мне примелькались. Уральская гора куда хороша – одетая сосняком…
8 сентября 1942 г.»
«…Тоня, вот от нас немец находится 200 – 300 метров и слышим каждый день рёв женщин в деревне, которую он занимает. А так же слышим залповые выстрелы по женскому крику. Гады немцы издеваются над мирным населением, отбирают всё (хлеб, овощи, скот, одежду, вещи). Нам всё видно, как они грузят на машины разные вещи и отправляют в Германию. Вчера они погрузили три машины вещей, которые не успели отправить, как наши минометчики открыли огонь из миномётов и на месте все три машины и около их бегавших фрицев разбили…
21 октября 1942 г.»
«…Тоня, твоё письмо для меня так дорого и мило, что мысли не могу найти выразить. Я только одно прошу тебя понять, что ты для меня – это всё. У меня нет такой свободной минуты, чтобы я о тебе, Тониша, и Нинушке, и Риточке не думал. Вы для меня – это всё, это моя любимая семья… Тоня, как мне хотелось видеть тебя с ребятишками, а тебя не вижу. Я только одно прошу тебя, милая, писать мне как можно чаще письма. Тониша, пошли мне с себя с ребятишками фотокарточку. Я буду видеть вас каждую минуту. Это у меня к тебе единственная большая и настойчивая просьба…
26 октября 1942 г.»
«…Тониша, я очень и очень благодарю за письмо. Из письма я узнал о твоей жизни с ребятишками. Я все время думаю, как тебе помочь в твоей жизни… Тониша, ты пишешь, что Рита болеет, она, наверное, простыла, что ей приходится по долгу стоять на крыльце и ожидать тебя или Нинушку. Как мне за это больно и берет зло, что моей семье приходится переносить все эти лишения и невзгоды…
6 ноября 1942 г.»
«…Я жив и здоров. Время проводим в борьбе с заклятым врагом, который ещё перед смертью ведет упорное сопротивление. Но скоро настанет такой час и будет праздник на нашей улице, враг будет разгромлен, гитлеровская армия будет уничтожена, а так же настанет конец существования Гитлеру со своей шайкой бандитов и не будет в помине его «новых
порядков». Все бойцы и командиры горят только одним желанием и дышат одним нашим советским воздухом, для всех задача ясна: врага истреблять и очищать нашу поруганную советскую землю от гитлеровских бандитов. Вот мы в данный момент и выполняем боевую задачу, бьем врага и очищаем метр за метром нашу землю, из которых слагаются километры за каждый день…
Я не могу быть в покое и всё думаю о тебе, ребятишках и о вашей жизни. Зима на Урале стоит, наверное, суровая, а в квартире у тебя гуляет мороз. Ребятишки сидят, от холода ежатся, помощь никто не оказывает. И вот эта ваша жизнь всё время меня беспокоит и мне хочется знать о вашей жизни и помочь тебе, милая Тоня, тем, чем я в силах… Я только думаю одно, быть живым и после войны все изъяны поправим… Я только одно прошу тебя, береги здоровье своё и ребятишек… Я только одно хочу, чтобы вы были все трое здоровы. Ну, всё. Жду ответ от Тони. Крепко целую Тонишу, Ниночку и Риточку.
Тонин муж Тима, Нинин и Ритин папа.
Тониша, я еще раз крепко целую. Тимка.
1 декабря 1942 г.»
Последнее письмо. Оно дошло до родных 25 декабря 1942 года. Тимофея Семеновича уже не было в живых. Его мечтам о мирной жизни не суждено было сбыться. Антонина Александровна Кузнецова исполнила наказ мужа, сберегла дочерей. И Нина и Маргарита стали достойными людьми, как хотел их отец и продолжили его дело.
Нина Тимофеевна окончила Ирбитский учительский институт, затем Свердловский педагогический институт, филологический факультет. Работала преподавателем в школах Нижне-Сергинского и Сысертского районов. Когда заболела мать, вернулась в Ирбит. Устроилась воспитателем в детский сад, потом библиотекарем в школу № 10.
Маргарита Тимофеевна, после окончания Ирбитского дошкольного педагогического училища, работала воспитателем в детском саду № 8, в том самом, в который её, маленькую девочку, водила мама. Переехав в г. Череповец, окончила музыкальную школу, и до выхода на заслуженный отдых, работала музыкальным руководителем в детском саду.
Мы благодарны этим удивительным женщинам за любовь, за память. Мы сохраним эти фронтовые письма, как величайшую ценность и пример преданности и верности к своим близким и родным людям.

Сотрудники Историко-этнографического музея г. Ирбита



Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений